Когда я, наконец, дотащилась домой, было уже совсем поздно. Почти ползком поднявшись по лестнице, я распахнула дверь, тяжело опираясь на косяк. Я увидела два силуэта – мужской и женский, – четко выделявшиеся на фоне окна.
Женский силуэт бросился ко мне, и я узнала Изабеллу.
– Сюзанна, ради всего святого! Где вы были?
Хорошо, что она поддержала меня. Силы покинули меня, я была готова упасть на пол.
– Александр, помогите мне! Она теряет сознание.
Какие-то сильные руки подхватили меня, перенесли на постель. Я смутно понимала, кто это. Я запомнила лишь запах – едва уловимый аромат нарда и сигар.
– Только этого нам не хватало! – раздраженно произнес мужской голос. – Изабелла, ваша подруга пьяна.
– Нет. Она не пьяна. Я же говорила вам, ее брат…
Мужчина опустился на табурет рядом с кроватью.
– Мадам де ла Тремуйль! – сказал он резко и требовательно. – Это вы взяли мой пистолет?
Я пошевелила губами, но не произнесла ни звука, и поэтому слабо кивнула, хотя смутно понимала, о чем он спрашивает. Его пистолет? Но разве он его? И если это так, то кто же он?
– Я была права, – проговорила Изабелла. – Не беспокойтесь, Александр.
– И где же он теперь, сударыня?
– Что? – прошептала я.
– Мой пистолет, где он? Ведь при вас его нет.
Заметив, что я впадаю в забытье, мужчина энергично встряхнул меня за плечи:
– Где мой пистолет, извольте отвечать, сударыня!
– Да вы с ума сошли! – прошептала Изабелла. – У бедной женщины горячка. У вас нет сердца. Не будьте так мелочны! Какое теперь имеет значение ваш пистолет?
– Какое значение? Черт побери, моя дорогая! Пистолет был с монограммой. Там ясно написано:
– От кого? – спросила Изабелла.
– Не важно от кого. Важно то, что если эта вещь окажется в руках полиции, под угрозой буду не только я, но и все дело.
Уяснив, наконец, чего от меня хотят, я пыталась ответить.
– Кажется… кажется, я убила Белланже. А пистолет… Не знаю. Может быть, я обронила его там.
Я не видела лица напряженно слушавшего меня человека, чувствовала лишь его руки, сжимающие мои плечи, и мне это не нравилось. Я едва слышно застонала. Он разжал руки – то ли из жалости ко мне, то ли из-за того, что он узнал, что я совершила.
– Где же это случилось, мадам? – продолжал допрашивать меня незнакомец. – Где вы совершили свой подвиг?
Закрывая глаза, я прошептала адрес, надеясь, что теперь от меня, наконец, отстанут.
– Она потеряла пистолет, – откуда-то издалека, будто через слой ваты, донесся голос незнакомца. – И она совсем больна. Пожалуй, никак нельзя заподозрить, что она сделала это нарочно.
– Вы отправитесь на улицу Сен-Жак, Александр? – спросила Изабелла.
– Немедленно.
– Но ведь это очень опасно, вас могут узнать.
– Будет гораздо опаснее, если пистолет найду не я, а другие.
Он поцеловал Изабеллу.
– Прощайте, мадам. Мне жаль, что наша встреча так скомкана.
– Увижу ли я вас еще, по крайней мере?
– Я сообщу вам.
Хлопнула дверь. Я снова открыла глаза, пытаясь прийти в себя. Но комната внезапно закачалась, стала расплываться, перед глазами вспыхнули огненные круги, и, потеряв сознание, я провалилась в черную бездну горячечного забытья.
ГЛАВА ВТОРАЯ
ГРАЖДАНКА КАРОЛИНА БРЕТВИЛЬ
Поправлялась я не так быстро, как следовало. Аптекарь, приглашенный Изабеллой, сказал, что это сильное нервное потрясение вызвало у меня жар и лихорадку и что если я успокоюсь, пройдет и болезнь. Изабелла поняла это и меня не тревожила.
На рассвете она уходила в пекарню, оставляя меня на попечение Авроры. Я давно уже была в сознании и больше не бредила, но под вечер у меня снова начинался жар, а от тяжелых мыслей невыносимо болела голова. Я была бы рада ни о чем не думать. Но Аврора убегала играть с соседскими девочками, а я, отпустив ее, лежала, уставившись в потолок, и только и делала, что думала.
