– Мы на свободе, – пробормотала я с сарказмом, думая, уж не упасть ли мне посреди улицы и не отдаться ли на милость Божью. Брике возник перед нами, как всегда, внезапно, вынырнув из темного переулка.
– Ах, ваше сиятельство! Так вас и вправду выпустили? А я уж думал, тот человек лжет.
– Какой человек?
Я была так измучена, что ничему, впрочем, не удивлялась. Даже появление Брике я восприняла как должное.
– Да вон тот, видите? Дородный такой. Видно, при деньгах. Грязным пальцем он указал на высокого полного мужчину в приличном плаще и шляпе, который быстрым шагом направлялся к нам. Я закусила губу, мгновенно узнав его, и, честно говоря, сама не могла бы сказать, от чего страдала больше в тот миг – от боли или бессильного гнева. Ибо шел к нам не кто иной, как Доминик Порри, и именно ему я была обязана своим неожиданным освобождением.
– Чертов Порри! – пробормотала я сквозь зубы.
Брике присвистнул.
– Так вы его знаете, мадам?
Аврора очень важно пояснила:
– Он влюблен в маму, Брике.
– Не говори чепухи, – оборвала я ее.
– Это не чепуха. Это правда.
Резкая режущая боль заставила меня буквально повиснуть на руке Брике. Испуганный, он что-то спрашивал, но я ничего не разбирала. Потом, вероятно, бедному парню стало ясно, что со мной, и он принялся что было силы звать Доминика Порри.
Бывший комиссар подбежал ко мне, когда боль уже прошла.
– Могу я чем-то помочь?
– О, ваша помощь, сударь! – произнесла я в гневе. – До чего же не вовремя она подоспевает!
Я понимала, что несправедлива, но остановиться не могла. Мне надо было хоть на ком-нибудь выместить свою боль и раздражение, и, разумеется, владеть собой я сейчас не могла.
Порри подхватил меня под руку.
– Вам следует немедленно лечь. Давно это у вас?
– Что?
– Давно ли это началось? Я врач, я могу вам помочь.
«Черт побери, – подумала я, прямо-таки изнывая от боли и беспокойства, – что только побуждает этого Порри таскаться всюду за мной со своими услугами». Пожалуй, если бы этого человека не было рядом, я бы могла лучше сохранять мужество, у меня, по крайней мере, не было бы соблазна высказывать свое раздражение. Да если бы не Порри, я бы сейчас не шла сама не зная куда, а лежала бы в лазарете, по меньшей мере у меня была бы крыша над головой и мне не пришлось бы рожать на улице.
– Меня здесь ждет извозчик. Я могу отвезти вас к себе. Мне не раз приходилось принимать роды.
– О, – простонала я, придя в ужас от самой мысли о том, чтобы поехать к нему и потом расплачиваться за все его благодеяния, – ради Бога, сударь, уйдите, пожалуйста! Уйдите! Мне ничего от вас не нужно!
– Но почему? Откуда такая неприязнь?
– Оставьте меня! Оставьте! Уходите!
Собрав все силы, я освободилась и, опираясь на Аврору, медленно пошла вперед. Куда я шла – этого никто не знал, а тем более я. Я услышала, что Порри идет за нами, и пробормотала:
– Прошу вас оставить меня, гражданин.
Он резко повернулся и отошел в сторону. Я перестала думать о нем сразу же, едва он скрылся из виду. Я, но не мои спутники.
– Зря вы так, ваше сиятельство, – заявил Брике. – Что это вы задумали? У меня ни одного су нет, и я не врач. А тот человек помочь вам хотел.
– Уж позволь мне судить об этом самой.
Тут взбунтовалась и Аврора:
– Не надо было его прогонять! Не надо!
– Перестанешь ли ты когда-нибудь вмешиваться во взрослые разговоры и судить о том, чего…
В эту секунду, не договорив, я ощутила, что идти дальше не могу. Ну не могу, и все. Брике, видимо, почувствовал это. Остановившись под фонарем, он снял с себя куртку и бросил ее прямо на тротуар.
– Садитесь-ка! Так мы далеко не уйдем, надо найти фиакр. Запрокинув голову и едва переводя дыхание, я спросила:
– Где же… ты его найдешь? Здесь так пустынно. Он замотал головой.
– Найду, постараюсь. Не уходите только никуда.
Фиакр – или что-то вроде фиакра, я не разобрала – вынырнул из темноты, как сказочная карета в сказке о Золушке. Брике подбежал ко мне. Я с трудом поднялась.
