запирать на замок. Но почему, черт побери? И почему так неожиданно, без всякого предупреждения? Боже мой, я ненавижу, ненавижу этого проклятого Шаретта больше всего на свете и, была бы рада, если бы кто- то всадил ему пулю в лоб!
Не владея собой, я швырнула за окно поднос с завтраком и все мелкие вещи, которые только были в комнате. После этого, утолив немного свой гнев, слегка успокоилась. Надо было сохранять трезвость ума и спокойно все обдумать, найти выход. Но как его найдешь, если дверь заперта, а под окном сидит солдат?
Весь день я просидела у окна, надеясь увидеть что-то такое, что принесет мне спасение. Все было тщетно. К вечеру двор счал наполняться людьми. Появились денщики Шаретта и кухарка, обслуживавшая всю эту ораву. Поужинав, денщики принялись пьянствовать, потом привели откуда-то девок и отплясывали с ними фарандолу под визгливые звуки скрипки. Я в бешенстве металась из угла в угол. Впервые мне хотелось, чтобы появился Шаретт. Мне хотелось узнать причину, побудившую запирать меня в комнате, как пленницу. Но Шаретт не появлялся. В Фонтенэ-ле-Конте проходил Высший военный совет, и, разумеется, он был там. Нет гарантии, что этот мерзавец придет ночью. Наверняка останется пировать с другими вандейскими военачальниками.
Уже совсем стемнело, когда я услышала на лестнице тяжелые шаги. Герцог де Кабри подошел к моей комнате и заглядывал в замочную скважину. Я отошла в сторону, чтобы он меня не заметил.
– Ну что, моя принцесса? Сбежать вам не удалось? Вы уже пришли в себя после изменения вашего положения?
– Принесите мне ужин! – грубо крикнула я, решив не вступать с ним в объяснения.
Хотя мне очень хотелось узнать, почему меня заперли, было выше моих сил спрашивать об этом у герцога. И выслушивать его тяжеловесные насмешки.
– Сию минуту, моя принцесса, – издевательски проговорил он.
Ужин мне принесла Мьетта. Герцог впустил ее в комнату, а потом снова запер дверь на замок. Мьетта быстро расставляла на столе ветчину с подливкой, яйца, картофельное пюре и кофейник.
– Зачем ты выбросила завтрак за окошко? – шепнула она. – Без еды все равно не обойдешься.
– Вот уж не ожидала, – сказала я, задыхаясь от гнева, – что и ты станешь моей тюремщицей. Такова твоя плата за мои подарки?
Мьетта строптиво повела плечами.
– Сюзанна, разве я могла отказаться? Мне приказали. Да я и не причиняю тебе вреда, я только приношу тебе поесть.
– Ты заодно с ними, и в этом весь вред!
– Я не заодно. Но не я командую Шареттом, а он мною.
Она оглянулась на дверь, а потом сделала мне знак, чтобы я ела. Рассерженная, я начала резать ножом ветчину. Мьетта наклонилась ко мне, ее губы почти коснулись моего уха.
– Знаешь, почему тебя заперли? Это все из-за Военного совета.
– Не понимаю, – произнесла я. – Совет был и вчера, однако вчера я могла ходить по городу.
– Я тоже не понимаю. Может быть, сегодня приехали такие люди, что Шаретту не выгодно, чтобы ты с ними встречалась?
Это объяснение показалось мне неправдоподобным.
– Ну и кто же сегодня приехал?
– Утром – Боншан, Буленвилье, Жоли. А еще ночью – Ларошжаклен и Тальмон…
Кусок застрял у меня в горле. Я медленно отложила вилку и пораженно смотрела на Мьетту.
– Кто, ты говоришь, приехал? Ну-ка, повтори последнее имя!
– Тальмон, – удивленно произнесла она.
– Принц де ла Тремуйль де Тальмон?
– Не знаю, принц или не принц. Он приехал из Шато-Гонтье.
Из Шато-Гонтье! Одного из наших замков! У меня перехватило дыхание.
– Боже мой, Мьетта, это же отец! Мой отец здесь.
Теперь мне стала очевидна вся подлость Шаретта. По-видимому, он и не думал выполнять свое обещание и помогать мне. Мой отец находится в Фонтенэ-ле-Конте, в одном городе со мной, и Шаретт запер меня, спрятал от его глаз! Ну и сволочь же этот Шаретт, ну и сукин сын!
Мьетта смотрела на меня с недоверием.
– Твой отец – принц?
– Ну еще бы! У меня первый муж был тоже принц, и я сама принцесса, хотя сейчас об этом не часто хочется вспоминать.
Я взглянула на Мьетту с решительностью, от которой она слегка попятилась.
– Я хочу убежать, Мьетта. Слушай, мне это совершенно необходимо. Если я упущу этот шанс, я буду последней дурой на свете.
Мьетта принялась лихорадочно собирать тарелки на поднос.
– Меня в это не вмешивайте, мадам. Мне жизнь еще дорога. Шаретт прикажет меня четвертовать, если я чем-то вам помогу. Или привяжет к лошади и пустит гулять по ландам.
