Тот пожал плечами:
– Каждый раз, когда здесь собираются гости. И всегда около полуночи, как по расписанию. Ее родители обычно стараются избавиться от наиболее чувствительных гостей еще до «часа ведьм». – И заметив подавленное выражение лица Фрэнси, добавил: – Не волнуйтесь за нее. Утром, после «Кровавой Мэри» и пары таблеток аспирина, придет в себя. Это ее способ развлекаться.
Фрэнси выдавила улыбку. Только сейчас до нее дошло, что своим вызывающим поведением Джули Магнус, скорее всего, намеренно старалась смутить родителей, развлекавших гостей едва ли не в соседней комнате. Мысль была интересной с точки зрения психологии, но вид Джули в алкогольном ступоре отбил у Фрэнси охоту размышлять на эту тему. Она невольно поежилась, как от холода.
Через несколько минут вернулся Джек:
– Я хочу извиниться за сестру. Давайте-ка уйдем подальше от места преступления!
Он взял Фрэнси за руку, вывел из заполненного людьми коридора, и они направились в менее людную часть дома. Вопросы застряли у Фрэнси на языке, она видела, что Джек не желает обсуждать этот инцидент.
– Ну вот, – вздохнул он, – позвольте показать вам одно из моих потайных укрытий.
Они прошли через бесконечный лабиринт комнат – спальни, кабинеты, кладовые, что-то вроде чердака. Фрэнси послушно следовала за своим проводником, пораженная бесконечными размерами дома.
Наконец они очутились на крохотной площадке, под круглым окном в форме иллюминатора, выходившим в бальную залу. Отсюда можно было видеть собравшихся гостей и Антона Магнуса, стоявшего в самом центре и дружелюбно болтавшего с важным человеком, по виду похожим на посла в какой-нибудь южной стране.
– Прекрасное зрелище, не правда ли?-спросил Джек. – Антон Магнус и его мир. Однако не позволяйте одурачить себя. С такой сложной загадкой вы еще не встречались.
– Вы не очень-то любите своего отца? – в свою очередь, спокойно поинтересовалась Фрэнси.
Выражение лица Джека стало серьезным, почти суровым. Он сжал ее руки:
– Послушайтесь моего совета, Фрэнсис. Никогда не подходите к нему слишком близко. Держитесь на безопасном расстоянии. Никому не проходит даром общение с моим отцом. Это закон джунглей. Всегда помните это. – Смягчившись, Джек с улыбкой взглянул на нее. – Боюсь, мы внушаем вам отвращение. Разложившиеся богачи и все такое…
Фрэнси медленно покачала головой.
– Чужие несчастья вызывают во мне сострадание и боль, – ответила она. – Тяжело видеть, как вы вынуждены поступать против воли.
Джек посмотрел вниз на толпившихся гостей.
– Ничего, недолго осталось, – пробормотал он.
Неожиданно лицо его осветилось:
– Вот что, я как раз думал – если придется покинуть компанию, может, и вы пойдете со мной? Мне понадобятся все умные и надежные работники, которых только можно заполучить. Надеюсь, я смогу уговорить вас.
Фрэнси улыбнулась, не зная, что ответить, а Джек продолжал:
– Видите ли, я не хочу, чтобы и вы были несчастны. Антон Магнус и вы принадлежите к разным мирам.
Фрэнси опять ничего не сказала. Джеку, казалось, хотелось выговориться.
– Когда я был совсем маленьким, я случайно обнаружил это место. Гретхен о нем не знала, да и родители, наверное, тоже. Никто, кроме меня и архитектора, да разве еще стариков Вандербильдов. Я часто приходил сюда и подсматривал за взрослыми, пока те развлекались. Господи, они мне все казались тогда, по меньшей мере, королями. Балы, оркестры, красивые кареты, музыка, доносившаяся сюда, как лесное эхо. В те дни я думал, что это мир грез. – Джек задумчиво покачал головой. Лицо перекосила страдальческая гримаса. Повернувшись к Фрэнси, он добавил: – Хотел бы я, чтобы вы были тогда рядом.
Слова Джека наполнили Фрэнси невыразимой печалью. Только сейчас она поняла, каким одиноким он всегда чувствовал себя в мире Магнусов.
В порыве сочувствия Фрэнси провела по его щеке, и в то же мгновение его пальцы мягко коснулись ее шеи. Странное томление окутало ее, нежное, расслабляющее. И неожиданно, словно по велению какой-то неземной силы, она очутилась в его объятиях, и ее губы сами собой раскрылись для поцелуя, головокружительнее которого она ничего в жизни не испытывала.
Потом Фрэнси, как сквозь сон, осознала, что обнимает его, всем своим существом ощущая напрягшееся мускулистое тело, прижимающее ее к себе. Волны слабости пронизывали Фрэнси, ноги не держали ее. Она не пыталась сопротивляться, наоборот, ей хотелось, чтобы это объятие длилось вечно. Пальцы ее запутались в волосах Джека.
Вдруг он прижал ее к себе с такой силой и страстью, с таким первобытным мужским голодом и желанием, что огонь, пожиравший его, передался Фрэнси, и с ее губ сорвался стон экстаза, песнь непередаваемого наслаждения, постепенно умиравшая на его груди, пока ее тело дрожало в его объятиях. Потрясенная собственной реакцией, Фрэнси прижалась лбом к плечу Джека, не давая ему увидеть свое лицо. Слышалось только ее прерывистое дыхание.
Наконец Джек выпустил девушку. Она видела, как его глаза слабо светятся в полумраке, но выражение этих глаз трудно было разобрать.
Джек чуть отступил, хотя руки его по-прежнему лежали на плечах Фрэнси.
– Простите, – пробормотал он. – Мне не стоило этого делать. Вы едва знаете меня.
– Нет… вам не за что извиняться. Это мне следует просить прощения. Я… ну, словом, я довольно
