Бывший моряк заваривал свежий чай, раскуривал трубку и начинал рассказывать про свои плавания, про страны, в которых побывал. Кими слушала и рисовала в своем альбоме. Иногда это были зарисовки по рассказам Илсара, иногда — что-то свое.
— Илсар, а Вы верите в гандамов? — как-то спросила она.
— Когда был мальчишкой — верил, — ответил бывший моряк. — Они жили на соседнем континенте. У них был целый город из металла. Потом, когда им понадобилось улетать, город превратился в огромный звездный корабль и унес их. Поэтому никто и не может найти их следов. А историки и археологи до сих пор спорят, что это за высокие крылатые фигуры изображены на Мейарских пирамидах.
Кими отхлебнула горячий чай с лимоном:
— А я в них тоже верю. И мне нравится их рисовать.
— Можно посмотреть? — спросил Илсар, кивнув на альбом.
— Можно, — ответила Кими. — Только не смейтесь, хорошо?
— Не буду, — пообещал Илсар. Кими протянула ему свой альбом.
Илсар неторопливо просмотрел рисунки один за другим. Вернув девушке альбом, он серьезно проговорил:
— Ты замечательно рисуешь, Кими. Почему дядя не отдает тебя в Академию художеств?
— Он считает, что женщина должна заниматься домашним хозяйством, — грустно ответила Кими. — Да и дорого это — Академия… — Вздохнув, она призналась: — Я ему не родная вообще-то. Мои настоящие родители погибли во время кораблекрушения. Меня нашла тетя Мару на берегу. Она меня удочерила, а дядя потом меня отсудил, когда они развелись.
— И до сих пор имена твоих настоящих родителей не установлены? — спросил Илсар. Кими покачала головой:
— Нет.
— Странно… — Илсар выпустил кольцо дыма. Девушка посмотрела на темнеющее небо за окном и встрепенулась:
— Илсар, я пойду. Он уже здесь.
— Смотри осторожнее, — предупредил Илсар, — а то и вправду унесет. Что я потом скажу твоему дяде?
По узкой винтовой лестнице с потертым канатом вместо перил Кими поднялась наверх и вышла на балкон, прямо под стеклянным окном маяка, из-за которого теперь светил желтовато-белый луч. А он уже был здесь, ее Ветер, он ждал, когда она выйдет к нему. Он кружил возле башни маяка, бился в стены и поднимал песок внизу на берегу, словно выражая свою тоску и боль. Но ее он касался лишь ласковым дуновением.
'Мне одиноко без тебя, Кими'.
'Мне тоже одиноко без тебя, Ветер. Хорошо, что ты пришел…'
Прошло больше года.
Дядя Нико оставил прежнюю работу и открыл 'свое дело'. Он привез из Столицы свою жену, рыжую и сварливую тетю Эмму, и это заметно осложнило Кими жизнь. С теткой у нее и раньше отношения не складывались, а теперь тетя Эмма, помимо обычного ворчания на племянницу, начала шумно вздыхать, что 'наша Кими засиделась в девках', хотя Кими едва исполнилось семнадцать.
Кими работала все в том же кафе. У нее по-прежнему не было близких друзей, кроме Илсара. Он заходил к ней в кафе 'пропустить рюмочку' крепкого рома (этой рюмочкой он всегда и ограничивался), а по выходным она ходила к нему в гости на маяк. Илсар был единственным, кто знал ее тайну.
А люди удивлялись, почему ветер перестал безобразничать в городе.
Он больше не бушевал на улицах. Потому что теперь он не был одинок. У него была Кими, и они могли встречаться каждый день.
Кими бродила по старым улочкам с низкими разноцветными домиками, и Ветер был с нею, проносясь в кронах деревьев над головой и шурша листьями по тротуару. Кими гуляла по променаду вдоль берега, и Ветер порывами налетал с моря, развевая ее волосы. Кими присаживалась на скамейку, чтобы сделать зарисовку в альбоме, и Ветер заглядывал ей через плечо, а иногда чуть-чуть хулиганил, бросая на альбом сорванный кленовый лист или веточку с желудем.
А по вечерам он приходил к ней на ее мансарду. Приходил, тихонько шурша листьями за окном и осторожно стучась в стекло. Кими открывала ему, он влетал и ласково касался ее лица невидимой ладонью.
'Я соскучился по тебе, Кими'.
— Я тоже соскучилась по тебе, Ветер. Поцелуй меня.
Она закрывала глаза, и губы ее ощущали легкое, воздушное прикосновение незримого поцелуя. Она улыбалась, и он ласково гладил ее волосы.
'Покажи, что ты сегодня нарисовала'.
— Вот, смотри, — она брала в руки альбом, и ветер листал страницы в ее руках.
'Ты хорошо рисуешь. Тебе не нужно в Академию — ты уже Художник'.
— Дядя Нико и тетя Эмма так не считают, — вздыхала Кими. — Они хотят сделать из меня домохозяйку.
Ветер озорно зашелестел бумагами на ее столе:
'С дядей Нико и тетей Эммой у меня особый разговор',
