— Его пришлось отправить в клинику. Доктору Отнейлу необходимо его оборудование и кислород. — Карн запнулся. — Он не надеется, что мальчик проживет больше нескольких часов.
Я заметила слезы в глазах Карна и отвернулась, чтобы пощадить его гордость.
Несмотря на сильное отравление, Джемми все еще держался, хотя было мало надежды, что он выживет. Карн, к которому вскоре присоединился барон фон Шусс, почти все время проводил у постели Джемми. Я сидела у себя рядом с Кит, которая кричала в бреду, пытаясь спастись от людей, сделавших ее своей пленницей.
Из ее криков я постепенно составила себе представление о том, что произошло. Прежде всего, люди Харлана медленно и мучительно убили на глазах у мальчика его ухл-ухла. Потом Харлан издевался над Кит, смакуя подробности своего удавшегося плана захватить Ника, и расписывал ей, что он готовит для нее, для Джемми, для ее любезного братца. Ей самой предстояло испытать то, от чего в прошлый раз ее избавило вмешательство Карна и Ника. И все это время она видела, как Джемми с каждым днем слабеет.
В первые две недели после приезда Кит и Джемми я не выходила из своих комнат. От часового у двери я узнала, что Ричард каким-то образом проведал о подкреплении, посланном Халареку, и успел подготовиться. Цена, которую пришлось заплатить Халареку, оказалась непомерно высокой, слишком высокой Для Дома, близкого к разорению после истории с Черным Кораблем.
— Если бы не неожиданная помощь от Дома де Ври, — сказал часовой, — никто бы не вернулся.
Карн не отходил от Джемми, проводил у его постели бессонные Ночи. Только иногда я видела его в домашней церкви, где он ненадолго присоединялся ко мне в моих молитвах за Джемми и его мать. В эти минуты мы еще крепче привязывались друг к другу.
Когда Карн порой приходил наверх, он выглядел настолько усталым и измученным, что мне до боли хотелось утешить его, но что я могла ему сказать? Его бессменное дежурство возле Джемми начало сказываться на его здоровье. Когда пошла вторая неделя после приезда мальчика, одна из сиделок пришла ко мне после своего дежурства. Это было довольно необычно. Но поговорить она хотела не о Джемми.
— Ларга, рана на голове лорда Карна плохо заживает. Вы должны убедить его отдохнуть, иначе он не выдержит.
Я пожала ей руку в знак благодарности и печально усмехнулась.
— Убедить его… Возможно, жены Свободных имеют такую возможность. Но в Семьях… Поверьте мне, я пыталась. Как бы то ни было, спасибо.
Сиделка сделала реверанс и удалилась.
Среди всех этих треволнений и ожиданий пришел вызов по три-д от графа Кингсленда. Карн не захотел оставить Джемми и отправил на переговоры меня.
— Кингсленд стал врагом Халарека с тех пор, когда Ингольд организовал для его главы «несчастный случай». Он не может сказать ничего достаточно важного, чтобы я оставил Джемми. Узнай, что он хочет.
Ингольд Кингсленд с его резкими чертами лица был по-своему красив. Он вежливо поклонился, когда я сказала ему, что я представляю Карна и уполномочена выслушать все, что он скажет.
— Как будет угодно вашему лорду, Ларга, — ответил Ингольд ровным голосом.
В его ответе мне почудилась насмешка. Я насторожилась. Я не должна говорить ничего такого, что он мог бы использовать против Карна.
— Пауль IV Друма обвиняется в покушении на убийство, Ларга, и приговорен к смертной казни Гарреном Одоннелом, его сеньором..
— Кого же он убил? — спросила я еще более вежливо.
— Лхарра Джерема Халарека.
Так вот на чем они хотят сыграть. Джемми был официально признан главой Дома.
— Лорд Джерем жив, милорд. У него нет убийцы. А в случае его смерти сотни свидетелей покажут, что его болезнь была приобретена во владениях Джастина.
Ингольд удивленно уставился на меня. По его лицу было видно, как напряженно он обдумывает мои слова. Похоже, что ему не приходилось встречать женщины, соображающей быстрее, чем он.
Наконец он решил не обращать внимания на упомянутые мной подробности и перешел к другой теме.
— Дом Харлана призывает на военную службу своих крепостных и вассалов и собирает армию для похода на Онтар. Он намерен схватить беглеца и наказать лорда Карна за его укрывательство. — Ингольд слегка наклонил голову набок. — Знает ли миледи, что укрывать беглеца от Совета противозаконно?
Я изобразила на лице крайнюю степень вежливости.
— Правда? Ведь здесь это так часто делают.
— Вы поняли, о чем я говорю, Ларга?
— Это, вероятно, значит, что Старая Партия избирательно применяет несоблюдающийся закон, милорд.
— Дело в том, что лорд Карн нарушил закон. И не только нарушил, но также известил Совет через своего секретаря Вейсмана, что не намерен выдать Друма старшему лорду для свершения правосудия.
— Лорд Карн также является его сеньором, — вставила я.
— Дело в том, Ларга, — продолжал граф с преувеличенным спокойствием,
— что ваш муж своим отказом навлек на себя войну. Я допускаю, что ваши люди не понимают значения этого слова, но речь идет именно о войне.
Я подумала о Кларидисе и полусотне других городов, все еще тлеющих спустя сто сорок лет после Войны. Нет, милорд, мы знаем, что такое война намного лучше вас, с вашими станнерами, бамерами и несгораемыми городами.
— Поэтому Харлан ставит вас в известность, что по истечении недельного срока начнет военные действия.
— Благодарю вас за предупреждение, лорд Ингольд. У нас много раненых, и мне нужно вернуться к своим обязанностям сиделки. — Я отключила связь и покинула комнату.
Впрочем, я тут же вернулась обратно и вызвала герцога де Ври.
— Мир вашему Дому, милорд, — сказала я, как только он появился.
— И вашему, Ларга Жанна. Что я могу для вас сделать?
Я коротко пересказала свой разговор с Кингслендом, сказала и о том, что Карн постоянно находится при Джемми.
Де Ври вздохнул.
— Я сделаю, что могу, но пока Пауль под приговором, а Лхарр и барон фон Шусс заняты мальчиком, это будет немного. Однако я могу вам гарантировать, что Совет заставит Гаррена Одоннела дать вам сорок дней. Таков закон. Неделя — это смешно. — Однако по лицу де Ври нельзя было сказать, что ему смешно. — Свободные будут говорить, что это проблемы семей. Я только надеюсь, что дураки прозреют прежде, чем будет поздно для нас и для них. Да будет милость господня с вами.
— И с вами, милорд.
Разговор с де Ври дал не много результатов, но то, что герцог решился наконец на какие-то действия, было для него гигантским шагом. После того, как он восемь или десять лет держался в стороне, это выглядело почти переходом в наш лагерь.
Вместо того, чтобы самой рассказать все Карну, я послала за Винтером и сообщила ему новость. Пока он спустится на два уровня из комнаты связи в клинику, его острый военный ум найдет какие-нибудь полезные мысли для Карна.
Потом, когда я сидела в библиотеке, пытаясь с помощью книги бороться с тревогой и одиночеством, Карн тихонько постучал в дверь и появился на пороге. Я бросила книгу и кинулась в его объятия.
— Карн, как мне не хватало тебя!
Его руки жадно обхватили меня, а последовавший за этим поцелуй куда выразительнее, чем слова, поведал мне о том, что мне хотелось узнать: он все еще любил меня. Я откинулась назад и вгляделась в его лицо. Оно утратило свой здоровый цвет, он, как никогда, похудел. Нежно я провела кончиками пальцев по новым морщинам на его щеках, прикоснулась к синеватым кругам под глазами.
— Позвольте мне сегодня ночью занять ваше место, милорд. Вам крайне необходимо выспаться. Ваше выздоровление затягивается.
