решений? Был ли он прав, заставив их ухаживать за своими людьми? Он правильно сделал, вступив в переговоры с рабами. Разве нет? А может, это заставило Роула и других взбунтоваться? Если отступить, они тоже пойдут на попятную…
«Рабы! — подумал он в смятении. — О господи, я забыл освободить этих рабов. В глазах Семьи это будет выглядеть совершеннейшей глупостью —
В глубине души Карн ощутил страх от мыслей о том, как повлияет это обещание на его и без того нелегкую жизнь в замке. Но он уже обещал, и рабы, со своей стороны, выполняли заключенный с ними договор. Ферма-3 снова поставляла по конвейеру в замок свою долю овощей и фруктов.
Карн вышел из клиники и направился в сторону пункта связи.
Он миновал кухни, занимавшие значительное место в центральной части клиники, затем — помещения для политических «гостей», где томился в заключении Анс-кузнец. Остановился, потом вернулся к двери, за которой был кузнец. Размышляя, он смотрел на гладкую черную круглую ручку двери. Карн взялся за ручку, но не открывал ее. «Я уже рискую будущим моего Дома, — говорил он себе, — много ли вреда принесет еще один небольшой риск. Анс-кузнец имеет такие возможности, которыми мне не следует пренебрегать».
Он набрал код в отверстиях, окружающих дверную ручку, и вошел в комнату кузнеца. Тот лежал на краю кровати, опираясь на локоть, и обгладывал телячью ножку. Он взглянул на вошедшего Карна, но не прекратил есть.
— Вставайте, Анс-кузнец. Вы возвращаетесь на Ферму-3. Как новый управляющий, я обещал.
— Мой повелитель, — на лице кузнеца отразился глубокий скептицизм.
— Я не разыгрываю вас. У меня совершенно серьезные намерения.
Кузнец сел на кровати со скоростью, удивительной для такого грузного человека, как он.
— Вы об этом не будете жалеть, мой повелитель.
Карн улыбнулся.
— Я тоже так думаю. Возьмите здесь все, что вы хотите, и отправляйтесь на стартовую площадку. Погода сейчас хорошая, и я хочу, чтобы вы добрались до фермы как можно быстрее. Я пойду на пункт связи и пошлю туда сообщение о том, что вы возвращаетесь и что все они теперь свободны.
Кузнец кивнул и начал одеваться. Карну понравилось, как этот человек воспринял новости, как нечто само собой разумеющееся, и не рассыпался в шумных благодарностях. Карн оставил его собирать свои немногочисленные пожитки и направился по коридору к пункту связи, набрал код на входном замке и толкнул дверь.
— Мой повелитель! — Удивленный техник быстро взял себя в руки и преклонил колено.
— Встаньте. Я хочу передать сообщения на узком луче на Ферму-3. — Узкий луч был предназначен для того, чтобы посторонние не могли уловить секретную информацию, поступающую и выходящую из Дома. Однако Карн в течение нескольких часов узнал, что луч не был достаточно узким. Барон фон Шусс позвонил по трехмерному видеофону. Мальчик-слуга сообщил об этом звонке Карну, как раз когда тот сидел в библиотеке и вместе с Орконаном и Ником осматривал оборонительные сооружения и запасы замка.
Когда Карн вошел в комнату с трехмерным видеофоном, пройдя из библиотеки по коридору, техник уже хорошо настроил изображение на трехмерном экране. Барон сидел в глубоком, мягком коричневом кресле. Позади него было видно пламя в камине. Каждая деталь этого изображения была как настоящая, так что казалось, будто барон сидел в этой же комнате Халарека. Даже ворсистая обивка кресла выглядела настолько реально, что ее хотелось потрогать. Карн взглянул на твердые поверхности и открытое техническое оборудование в своей комнате. Здесь не было подобного кресла, не было камина или ярких декоративных тканей, создающих уют. Человек, согласно мнению Трева Халарека, не нуждается в подобных «ненужных украшениях».
«Гм…»
Карн снова сконцентрировал свое внимание на бароне. Круглое лицо фон Шусса выражало обеспокоенность.
— Мир твоему Дому, Карн Халарек.
— Да будет мир и благодать в вашем Доме, барон.
— Ты действительно освободил рабов на одной из твоих ферм, Карн? Ричард Харлан сообщил об этом своим союзникам на самом широком луче, которым только мог управлять, планируя с ними, что делать, когда начнется вызванный злобою бунт рабов. Он говорит, что после освобождения ни один раб не станет работать на своего хозяина. Он говорит также, что ты уже начал «пожинать плоды» своей глупости на Ферме-3, где взбунтовались — Роул, Нерут и Мелеван. Половина населения Старкера-4, должно быть, уже услышала это сейчас, непосредственно от Харлана или подслушивая переговоры.
Карн тяжело вздохнул. Последствия его обещаний Ферме-3 оказались гораздо более серьезными, чем он предполагал. Он встретился глазами с бароном.
— Да, барон. Свобода была условием освобождения семьи на Ферме и возобновления на ней производства.
Карн начал объяснять жадность управляющего, к которой его вынуждал кто-то в замке, претендующий на то, чтобы говорить за Карна.
— Что же касается бунта рабов, то после этих событий Ферма-3 исправно посылает свою долю продукции и иногда даже больше. По-моему, это совсем не похоже на бунт.
Барон слушал, посасывая фарфоровую трубку. Он не хвалил, не порицал Карна, но выглядел уже не таким огорченным. Барон медленно кивнул, когда Карн закончил свои объяснения.
— Необходимо знать правду, Халарек. Ты должен понимать, что нельзя позволять ходить подобным слухам, если все это неправда. Не знаю, как Харлан собирался справиться с этим делом.
Губы Карна плотно сжались.
— Ему не придется долго справляться с этим делом. Он апеллирует к древним предрассудкам. А люди, которые верят, что рабы всегда должны оставаться рабами, найдут в их освобождении ужасные последствия. Они увидят то, что им нужно увидеть, чтобы продолжать верить так, как они верят, независимо от того, как будет работать Ферма-3. — Говоря это, Карн вдруг осознал ужасающую правду этих слов, и в нем с новой силой вскипела ярость к Ричарду Харлану и этим слепым лордам, которые поверят ему.
— Фон Шусс — твой союзник, Халарек! Всегда. Сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе справиться с ложью и клеветой Харлана, — барон откашлялся и потрогал большой медальон на своей широкой груди. — Ник рядом? Я хотел бы поговорить с мошенником, пока я «здесь», если можно так сказать.
Карн кивнул, благодарный барону за оказанную ему поддержку, позвал Ника, дружески побеседовал с фон Шуссом еще некоторое время, пока не пришел Ник, затем вышел из комнаты. Он направился к черной лестнице, чтобы попасть в Большой Зал, не проходя мимо гостевых комнат и покоев членов Семьи. Карн не хотел никого видеть, боясь снова столкнуться с презрительным к себе отношением. «Я должен продержаться только 12 дней», — напоминал он себе. Только 12 дней. Они, конечно, не выдержат после 12 ухла, когда подача топлива будет полностью прекращена.
Мимо Карна прошел младший офицер, не глядя и не приветствуя его.
— Командир отряда!
Молодой офицер шел, не останавливаясь.
— Командир отряда! Остановитесь!
Офицер остановился, но не повернулся. Карн был рад, что ему хотя бы не придется унижаться и бежать за одним из своих собственных офицеров, чтобы наказать его. Карн быстро подошел к офицеру и развернул его кругом. Офицер был хотя и молод, однако старше Карна на два или три года. Он глядел на Карна с презрением.
— Я ваш командир, солдат. Вы не приветствовали меня!
— Командир командует, «мой повелитель». А не сидит и не ждет Оттепели.
Карн, взбешенный поведением офицера, уже поднял руку, чтобы сбить усмешку с его лица. Но вовремя остановил себя, опустил руку и вплотную подошел к командиру отряда. Его трясло, и он изо всех сил сдерживал себя. Глаза офицера расширились от удивления, и он быстро отступил назад.
— Я не буду вас бить, — очень тихо сказал Карн. — Вам повезло: если бы сейчас на моем месте был мой
