потухло.
— Короткое замыкание, — сказал Абаназер Болджер. — Идём отсюда, мы зря теряем время.
В замке щёлкнуло, и Лиза с Ником вновь остались в комнате одни.
— Значит, всё-таки сбежал, — сказал Абаназер Болджер. Ник теперь слышал его сквозь дверь. — Подсобка крохотная, там негде прятаться. Мы бы его увидели, если бы он там был.
— Ох, некто Джек не обрадуется.
— А кто ему скажет?
Они помолчали.
— Слышь, Том Хастингс? А куда это брошка пропала?
— Чего? А-а. Вот она. Я её держал, для надёжности.
— В своём кармане? Для надёжности? Надёжное место, ничего не скажешь. По-моему, ты хотел вместе с ней смыться, да и всё. Хотел прибрать мою брошку к своим ручищам!
— Твою брошку, Абаназер? Твою? Надеюсь, ты хотел сказать — «нашу» брошку?
— Ничего себе «нашу». По-моему, тебя здесь не было, когда я забирал её у мальчишки.
— У мальчишки, которого ищет некто Джек, и которого ты упустил? Вот любопытно, что он с тобой сделает, когда узнает, что паренёк был в твоих руках, а ты дал ему ускользнуть?
— Может, это вовсе не тот паренёк, — сказал Абаназер. В мире знаешь, сколько пареньков? Каков шанс, что это был тот самый? Я к нему спиной повернулся — он, поди, и дал дёру через задний ход, — затем его голос вдруг стал заискивающим: — Забудь ты про Джека, Том Хастингс. Я уже уверен, что это был другой мальчишка. Я старик, мало ли что мне примерещилось? Слушай, мы, я смотрю, прикончили терновый джин. Как насчёт скотча? У меня в подсобке есть виски. Обожди минутку.
Дверь в подсобку была не заперта, и Абаназер вошёл, держа в одной руке трость, а в другой фонарик. Его мина была кислее, чем когда-либо.
— Если ты всё-таки здесь, — пробормотал он с ненавистью, — то даже не надейся сбежать. Я уже позвонил в полицию и заложил тебя, ясно?
Он пошарил в ящике стола и достал бутылку виски и небольшой чёрный пузырёк, что-то капнул из пузырька в бутылку и засунул его в карман.
— Это моя брошка. Никому не отдам, — бормотал он, а затем крикнул: — Уже иду, Том, я мигом!
Он ещё раз обвёл всё тяжёлым взором, глядя прямо сквозь Ника, затем вышел из подсобки, держа перед собой бутылку виски и снова заперев за собой дверь.
— Вот и я, — слышался его голос с той стороны двери. — Давай сюда свой стакан, Том. Скотч — что надо, от него волосы на груди дыбом встанут. Говори, когда хватит.
— Жуткое пойло. А сам что, не пьёшь?
— У меня ещё от джина нутро горит. Подожду, пока желудок успокоится… Эй, Том! Что ты сделал с моей брошкой?!
— Чего ты заладил — твоей, твоей… Уфф, да ты… ты что-то подмешал в мой стакан, вот стервец!
— А может, и подмешал. Я ведь сразу понял, что ты замышляешь, Том Хастингс. Вор!
Последовали крики и какой-то грохот, будто кто-то опрокидывал тяжёлую мебель.
Затем всё стихло.
Лиза сказала:
— Так. Теперь надо отсюда выбираться, и побыстрее.
— Дверь же заперта! — Ник посмотрел на неё. — Или ты можешь что-нибудь с ней сделать?
— Кто, я? Нет, мальчик, с моими поколдушками из запертой комнаты не сбежать.
Ник присел и заглянул в замочную скважину. С той стороны в неё был вставлен ключ. Ник на мгновенье задумался, а затем его осенила мысль. Он вытащил из какой-то коробки мятую газету, тщательно разгладил её, а затем просунул под дверью почти целиком, оставляя лишь краешек, чтобы держаться.
— Что это ты затеял? — нетерпеливо спросила Лиза.
— Нужен карандаш, а лучше что-нибудь потоньше, — ответил Ник. — О! Нашёл! — он взял с письменного стола тонкую кисточку, просунул её деревянным концом в замочную скважину и стал шевелить ею туда-сюда.
Раздался приглушённый звон: ключ удалось вытолкнуть из скважины, и он упал на газету. Ник потянул газету на себя вместе с ключом.
Лиза засмеялась от радости.
— Вот это смекалка, малыш! — воскликнула она. — Да ты мудрец!
Ник засунул ключ в замок, повернул его и толкнул дверь подсобки.
Оба мужчины валялись на полу, среди нагромождений хлама. Вокруг была перевёрнутая мебель и разные обломки. Том Хастингс лежал поверх распростёртого Абаназера Болджера. Оба были неподвижны.
— Они умерли? — спросил Ник.
— Не надейся, — усмехнулась Лиза.
На полу рядом с мужчинами валялась блестящая серебряная брошь с красно-рыжим камнем в обрамленьи когтей и змеиных голов. На змеиных лицах читались злорадство и торжество.
Ник сунул брошь в карман, где уже лежали стеклянное пресс-папье, кисточка и флакончик с эмалью.
— Это тоже забери, — сказала Лиза.
Ник посмотрел на карточку, на которой чернилами было выведено «Джек». Отчего-то ему сделалось неспокойно. Она ему о чём-то напомнила, взбудоражила какие-то давние воспоминания, пахла опасностью.
— Она мне не нужна.
— Нельзя оставлять её здесь, — сказала Лиза. — Они собирались использовать её против тебя.
— Она мне не нужна, — повторил Ник. — Она плохая. Сожги её.
— Нет! — выдохнула Лиза. — Ни за что. Ни в коем случае нельзя этого делать.
— Тогда я отдам её Сайласу, — сказал Ник. Он положил карточку в конверт, чтобы не касаться её, и убрал во внутренний карман куртки, поближе к сердцу.
В паре сотен миль от них некто Джек проснулся, втянул ноздрями воздух и быстро сбежал вниз по лестнице.
— Что случилось? — спросила его бабушка, помешивая варево в большом чугунном котле. — Что на тебя нашло?
— Не знаю, — ответил он. — Но что-то случилось. Что-то… весьма интересное, — он облизнулся. — Вкусно пахнет, — добавил он. — Ужасно вкусно.
Вспышка молнии осветила мощёную булыжником улочку.
Ник бежал под дождём по Старому городу, поднимаясь вверх, в сторону кладбища. Пока он был заперт в подсобке у старьёвщика, серый день плавно перешёл в вечер, так что Ник не удивился, когда из-под фонарей ему навстречу метнулась знакомая тень. Он остановился, и шуршащий чёрный бархат принял образ человека.
Перед ним, скрестив руки на груди, стоял Сайлас. Он явно был недоволен.
— Так-так, — произнёс он.
Ник сказал:
— Прости меня, Сайлас.
— Ты здорово расстроил меня, Ник, — ответил тот и покачал головой. — Я ищу тебя с тех пор, как проснулся. От тебя пахнет бедой. Ты же знал, что тебе нельзя выходить сюда, к живым.
— Знал. Прости.
По лицу мальчика катились капли дождя, похожие на слёзы.
— Для начала надо вернуть тебя в безопасное место, — Сайлас наклонился и накрыл живого мальчика своей накидкой. Ник ощутил, как ноги его отрываются от земли.
