Никогде

– Да, ты прав. Он может подумать, что мне скучно. – Джессика задумалась. – О! Точно! – Она просияла. – Если он пошутит, я коснусь уха.

– Джессика! – Он не мог поверить, что она не замечает человека на тротуаре.

– Что? – раздраженно спросила она, недовольная тем, что прервали ход ее мыслей.

– Гляди.

Он указал на тротуар. Человек в бесформенной, мешковатой одежде лежал лицом вниз. Джессика схватила Ричарда за руку.

– А, ну да. Знаешь, Ричард, если станешь обращать внимание на всяких бродяг, придется заниматься только ими. Поверь, у них у всех есть квартиры. Она проспится и придет в себя. – Она? Ричард пригляделся. В самом деле, это была девушка. Джессика между тем продолжала: – Я сказала мистеру Стоктону, что мы… – Ричард опустился на колени. – Ричард! Что ты делаешь?!

– Она не пьяная, – проговорил он и, посмотрев на свои пальцы, добавил. – Она ранена. Вся в крови.

Джессика поглядела на него раздраженно.

– Мы опаздываем, – напомнила она.

– Но девушка ранена.

Джессика снова посмотрела на фигурку на тротуаре. Ричард никогда не умел расставлять приоритеты.

– Ричард, мы опоздаем. О ней позаботится кто-нибудь другой.

Лицо девушки было в грязи, а одежда – мокрая от крови.

– Она ранена, – просто повторил он. Джессика никогда прежде не видела его с таким лицом.

– Ричард, – строго проговорила она и вдруг смягчилась, найдя выход: – Позвони 999 и вызови «скорую». Только быстрее.

Девушка вдруг открыла глаза – огромные на маленьком грязном личике.

– Пожалуйста, не надо «скорую», – еле слышно проговорила она. – В больнице меня найдут. Отвезите меня куда-нибудь, где безопасно. Пожалуйста.

– Но вы ранены, – сказал Ричард и посмотрел туда, откуда она появилась. Никакой двери там не было – только глухая кирпичная стена. Он снова поглядел на хрупкую фигурку и спросил: – Почему вы не хотите в больницу?

– Помогите мне! – прошептала она и закрыла глаза.

– Почему вы так боитесь оказаться в больнице? – повторил он, но она не ответила.

– Когда будешь звонить в «скорую», – продолжала Джессика, – не называй своего имени. Иначе придется заполнять бумаги, и тогда мы точно опоздаем. А я никому не позволю испортить этот вечер… Ричард! Что ты делаешь?

Он осторожно взял девушку на руки и подивился, какая она легкая.

– Я отнесу ее к себе, Джесс. Нельзя же ее здесь оставить. Передай мистеру Стоктону мои извинения. Скажи, что случилось нечто непредвиденное. Уверен, он поймет.

– Ричард Оливер Мэхью, если ты сейчас же не опустишь эту девицу на землю, я разрываю нашу помолвку! – ледяным тоном объявила Джессика. – Серьезно тебя предупреждаю!

Чувствуя, как его рубашка становится мокрой и теплой от крови, Ричард вдруг понял, что иногда просто нет выбора.

И ушел.

Джессика осталась стоять на тротуаре, глядя вслед человеку, который взял и испортил такой важный вечер. На ее глаза навернулись слезы. Вскоре он скрылся из виду и тогда – и только тогда – Джессика позволила себе громко и неприлично выругаться: «Блядь!». Она швырнула сумочку на землю, и из нее вывалились мобильный телефон, помада, ежедневник, тампоны. Но поскольку ничего другого не оставалось, она собрала все обратно в сумочку и отправилась в ресторан, где ее ждал мистер Стоктон.

Позже, потягивая белое вино, она попыталась придумать достойное оправдание для своего жениха и решила объявить, что Ричард неожиданно скончался.

– Это случилось так внезапно… – промолвила она трагическим шепотом. 

* * *

По дороге домой Ричард ни разу не задумался о том, что же он делает. От него ничего не зависело. Где-то в дальнем уголке сознания кто-то – точнее, нормальный, разумный Ричард Мэхью – говорил, что он повел себя как болван, что достаточно было вызвать полицию или «скорую», что поднимать раненого опасно, что он по-настоящему, серьезно обидел Джессику, что ему придется спать на диване, что он испортил свой единственный дорогой костюм, что от девушки ужасно воняет… но Ричард просто шел вперед, шаг за шагом, не обращая внимания, что руки болят и спину ломит и что прохожие странно на него косятся, – он просто шел. И вскоре добрался до своего дома, медленно поднялся по лестнице, оказался перед дверью квартиры – и только тогда сообразил, что забыл ключи на тумбочке в коридоре…

Но девушка вытянула свою грязную окровавленную руку – и дверь открылась.

Никогда бы не подумал, что буду рад, если замок можно будет открыть без ключа, подумал Ричард, внося девушку в квартиру и закрывая дверь ногой. Он положил ее на кровать. Его рубашка пропиталась кровью.

Девушка была в сознании: глаза закрыты, но веки подрагивали. Он снял с нее кожаную куртку и охнул, увидев длинный порез на левом предплечье.

– Послушай, я сейчас вызову врача, – негромко сказал он. – Ты меня слышишь?

Она открыла глаза – огромные и испуганные.

– Не надо, пожалуйста! Со мной все будет в порядке. Порез неглубокий. Мне бы только поспать… А врача не надо.

– Но рука…

– Завтра все будет в порядке… – еле слышно повторила она.

– Э-э… ну ладно, – согласился он. Тут в нем проснулся здравомыслящий Ричард: – Послушай, можно хотя бы узнать?..

Но она уже спала. Он достал из шкафа старый шарф с университетской символикой и туго перевязал рану. Не хотелось, чтобы она истекла кровью у него на кровати и умерла, прежде чем он успеет вызвать врача. Потом он вышел из спальни и бесшумно прикрыл дверь.

Сел на диван перед телевизором и задумался, что же он натворил.

Глава II

Ричард где-то глубоко под землей: в туннеле, а может, в канализационной трубе. Свет то и дело мигает, не рассеивая темноту, а словно подчеркивая ее. Он не один. Рядом идут какие-то люди, но во мраке лиц не разобрать. Они бегут по канализационной трубе, разбрызгивая во все стороны грязь и нечистоты. Капли воды срываются с потолка и медленно падают во тьму, поблескивая в тусклом свете.

Он сворачивает за угол и видит зверя.

Зверь огромный, едва помещается в трубе. Он пригнул к земле голову, напружинил щетинистое тело. Из пасти у него вырывается пар – в трубе холодно. «Похож на кабана», – думает Ричард, но потом понимает, что это не так: кабаны гораздо мельче, а этот просто гигантский, как бык, как тигр, как автомобиль.

Зверь глядит на Ричарда, ему некуда спешить, он вполне может подождать, пока человек поднимет копье. Ричард чувствует, что сжимает копье, смотрит на руку, но это не его рука. Рука покрыта густыми черными волосами, а ногти грязные и длинные, как когти.

И тут зверь нападает.

Ричард бросает в него копье – слишком поздно. Он чувствует, как зверь пронзает его своими острыми, как бритвы, клыками, как течет кровь, смешиваясь с грязью у него под ногами, как жизнь