мне суждено было отправиться к Ричарду, то я хотя бы не должна была идти к нему грязной.
Я не посмела слишком долго заниматься своим туалетом. Мне не хотелось встречаться с Ричардом Харланом, хотя я и слышала о его обаянии. Умение очаровывать собеседника совсем не обязательно при общении со взятым в плен врагом. В конце концов командир отделения бесцеремонно открыл дверь и вытащил меня из комнатки.
— Ни слова, — напомнил он мне, волоча к выходу по ковру, покрывавшему пол в кабинете аббата.
За лестницей, по которой мы поднимались сюда, находился лифт. Мы сели в него. Лифт двигался быстро и почти незаметно. Это было очень удобно для солдат, так как они вообще не имели права находиться в Доме Уединения, никогда. Я подумала о законных гостях этого Дома. Вероятно, они сейчас ужинали. Интересно, знают ли они, что здесь есть солдаты Ричарда?
Лифт начал спускаться вниз. Это меня очень удивило. Я думала, что комната Ричарда находилась где-то наверху и что она была пышно убрана. Двери лифта открылись, и я увидела тускло освещенный коридор. В дальнем правом углу его стоял солдат харлановской армии. Свет, шедший из бокового коридора, ярко освещал его фигуру. Увидев меня и солдат, он поднял руку.
— Ждите здесь, — приказал командир отделения, — а я узнаю, каковы будут приказания моего лорда.
Он побежал по коридору и скрылся за поворотом. Я вытащила руки из рукавов и прижала их к телу. Все это можно было сделать практически незаметно благодаря глубоко вырезанным рукавам этого одеяния. Теперь же, когда руки мои не были видны, я крепко сжала их в кулаки, чтобы никто не заметил, как я напугана. Моим щекам было холодно, и я чувствовала, что сильно побледнела, но я знала также, что из-за слабого освещения это не будет заметно. Однако дрожание рук я могла скрыть, только спрятав их.
Снова появился командир отделения. Рядом с ним шел Ричард. Он приблизился ко мне, двигаясь бесшумно и грациозно, как кошка, и низко поклонился — гораздо ниже, чем было необходимо или даже требовали приличия. Возможно, он сделал это, чтобы мне был лучше виден его поклон из-под опущенного на глаза капюшона.
— Леди Катрин! Как я рад видеть вас.
Красивым плавным движением он опустился на колени и поднял мою руку к своему лбу. Точно таким же жестом, выражавшим глубокое уважение, он приветствовал и мою мать на том самом заседании Совета, на котором он убил ее. Поднимаясь с колен, он выразительно посмотрел мне в глаза, и я поняла, что он тоже помнит об этом. Не только помнит, но и напоминает мне, что уже убил одну женину.
Ричард посмотрел через мое плечо.
— Где Эннис?
Мне захотелось сбросить капюшон и прямо посмотреть ему в глаза, но я не осмелилась. Его люди надели на меня этот капюшон, и я должна оставаться в нем, пока Ричард не прикажет снять его.
— Мы… мы расстались с ним несколько дней назад, милорд.
Он нахмурился.
— А ваша очаровательная дочь?
— Я тоже не знаю, где она. Муж имеет право не сообщать мне, где он находится, — сказала я со слезами в голосе.
Ричард пристально посмотрел на командира отделения.
— Это правда, милорд. Одоннел — мастер выведывать подобные тайны, однако ему так и не удалось узнать, куда делся предатель. Если бы эта леди знала, она бы обязательно сказала ему. Однако она ничего не сказала ему.
Ричард сбросил с меня капюшон.
— Остались какие-нибудь шрамы? — спросил он командира отделения, внимательно разглядывая мое лицо. Он кивнул человеку, державшему фонарь, чтобы тот подошел поближе.
Командир отделения отвесил Ричарду низкий поклон.
— Он знает ваши вкусы, милорд. Остались лишь незначительные синяки и ушибы, но они уже зажили.
— Хорошо, — Ричард поднял вверх мое лицо и посмотрел на него. — Я не торгую бракованными товарами, — глаза его были холодными, как у змеи. — Если Гаррен все же повредил что-нибудь, боюсь, что мне придется отказаться от моего плана мести вашему Дому и отдать вас моим людям.
Я вспомнила цыганок и задрожала от страха. Ричард заметил это и холодно улыбнулся.
— Я вижу, вы все поняли.
Он отпустил мой подбородок. И маска жестокого и отвратительного политического интригана мгновенно сменилась у него на лице очаровательным выражением певца чудесных баллад, мужчины, о котором мечтали сотни женщин. Он обнял меня.
— Четыре года назад я надеялся, миледи, что война между нашими Домами прекратится. — Он говорил вкрадчиво и очень соблазнительно. Рука его обвилась вокруг моей талии. Он наклонился и зашептал мне на ухо. — Есть другой способ прекратить нашу вражду.
Он прижал меня к себе и поцеловал так, что этот поцелуй не оставлял сомнения о его намерениях.
Солдаты, стоявшие вокруг нас, фыркнули или прикрыли рты ладонями, чтобы скрыть усмешку. Мне стало нехорошо от мысли об этом. Ричард выпрямился и посмотрел на меня сверху вниз. В свете, исходившем из бокового коридора, мне хорошо было видно его лицо. Оно не выражало никаких чувств. Я не сомневаюсь, что это представление и непристойные размышления о том, что он будет делать, когда мы останемся наедине, были предназначены для того, чтобы повеселить его гарнизон и всех членов семьи Харлана.
Лицо его потемнело, и он снова наклонился, чтобы поцеловать меня. Совсем не думая о приличиях, он одной рукой взял меня за бедра и крепко прижал к себе, а другой — стал нащупывать пуговицы на моей одежде. Как я обрадовалась тогда, что на мне было платье с застежкой на спине! Вдруг он снова быстро убрал руки и повернулся к командиру отделения.
— Отведите эту леди в приготовленные для нее комнаты. Завтра утром в час открытия заседания Совета я собираюсь воспользоваться своей способностью производить потомство.
Утром. Он нарочно выбрал такое время. Избиение в день моей свадьбы. Свадьба с нелюбимым человеком в день моего рождения. А теперь вот это. Возможно, Ричард расскажет Карну о том, что собирается сделать. Он расскажет ему утром, когда Карн будет слишком далеко и слишком занят, чтобы помешать этому. Ведь Карну просто
Два солдата вышли вперед и взяли меня за руки. Через несколько мгновений я поняла, почему. Они собирались втащить меня в туннель Древних, у входа в который было ясно написано: «Осторожно! Не входить». Еще два солдата стояли около него на страже. В первое мгновение я подумала о сопротивлении. Однако лучше умереть в ловушке, приготовленной Древними, чем в ловушке, устроенной Ричардом.
Мне не следовало бояться этих ловушек. Солдаты Харлана уже прошли через них и погибли, делая это. Мы миновали одну ловушку — глубокую яму, через которую теперь была положена доска, затем другую — тяжелая плита, падавшая с потолка на свою жертву. Посетителям этого туннеля был уготован камнепад, яма с острыми кольями на дне ее и ловушка, где, по-видимому, орудием убийства была каким-то образом высвобождаемая энергия, так как у жертв, лежавших на полу, на груди была огромная, обуглившаяся по краям дыра. Ричард оставлял людей прямо там, где они погибали. Он и не подумал о том, чтобы похоронить их останки.
Солдаты повернули за угол, и мы оказались в каком-то темном месте. Они укрепили фонарь в специальном креплении на стене, и я увидела, что мы находимся в маленькой комнате, обставленной тяжеловесной, ярко разукрашенной мебелью. На двери было написано мое полное имя, однако в комнате еще недавно кто-то жил. В воздухе еще стоял слабый аромат духов и масла для волос, и у кровати на столике лежала щетка, в которой застряли длинные темные волосы. Скорее всего, комнату оборудовали Древние, так как непохоже было, чтобы ее выдолбили из камня недавно. Тем не менее я не сомневалась, что это было бы сделано немедленно, если бы только Ричард захотел этого. Непонятно только, для чего использовали эту комнату Древние.
— Ваша комната, миледи, — произнес один из солдат.
— Спокойной вам ночи и приятных сновидений, — сказал второй и злобно посмотрел на меня.
