естественно, исключает энтузиазм с их стороны.
Кроме того, у него нет жены, которая бы ревновала его в данной ситуации. Попросите фон Шусса прийти на помощь. Будут долгие поиски, господин. Наберитесь мужества.
Я, все мои дети и внуки, ежедневно будем молиться за здоровье вас, вашего Дома и всех его обитателей, мой господин. После сорока лет службы у Лхарров Халареки мне как родные.
С глубочайшим уважением и любовью.
Я желаю вам удачи.
Карн все еще сидел в кресле до тех пор, пока не умолк голос Бринда. Старик был мудрым и сильным администратором. Счастье, что он все еще может помочь своими советами. Бринд сказал, что нужно позвать Ника на поиски. Было тяжело отправлять Ника домой, так как после смертельной схватки в Цинне он стал лучшим другом Карна. Он и Кит любили друг друга почти четыре года, и понятно, что соблазн встречи для него будет очень сильным. Несмотря на их лучшие намерения и годы строгого воспитания, которые требовались им, чтобы быть достойными выгодной женитьбы для их Домов, они бы вскоре уступили.
Было бы слишком опасно для них жениться по любви, размышлял Карн, даже если бы брак между ними был возможен. Если мужчина любит свою жену, то у него появляется слабое место: похищение ее или угроза пыток для нее заставили бы его гораздо быстрее сдаться, чем при иных обстоятельствах.
Карн подумал своей жене, которая теперь осталась в постели, чтобы уберечься от выкидыша, который может случиться, по словам Лизанны, от ее беспокойства о его сборах на сражение. Она не была удачной партией, но лучше он ничего не мог получить тогда, а Халареки отчаянно нуждались в наследнике. И сейчас тоже.
И если бы Кит умерла, что очень даже может быть, Лизанна остается единственной надеждой семьи Карна. Ричард Харлан убил всех, за исключением Ларги Алиша, по законам кровной вражды. Карн вспомнил о колыбельной песне, которую няни пели детям в семье Халареков. Затем несчастья следовали одно за другим, и вот он остался один.
«А потом никого», — прошептал Карн в пустой комнате.
3
Они спустились на нас из-за гор, наездники Одоннела, с шумом, криком, грохотом. Наездники де Ври не звали на помощь (возможно, они все погибли), а мой господин де Ври, который считал, что нет никакой необходимости сопровождать свадебную процессию большим вооруженным отрядом, улетел домой.
Арл камнем упал с лошади. По его неподвижному телу я поняла, что он мертв. Только я осознала его смерть, кто-то напал на меня сзади и набросил какую-то тряпку поверх головы. Я сражалась. Он двинул кулаком мне в челюсть, и в глазах у меня потемнело.
Я медленно приходила в сознание. Я услышала шум воздуха за окнами летательного аппарата, в котором я оказалась. Вокруг меня зашевелились люди, затем толчок и ощущение, что мы приземлились. Я приоткрыла глаза. Было позднее утро. Флиттер приземлился на грунтовой посадочной площадке. Кто-то отстегнул ремни безопасности на мне. Руки, которые освободили меня, не внушали доброго расположения. Я открыла глаза и свирепо посмотрела на багрового солдата Одоннела.
— Я оборву вам руки за это, — произнесла я ледяным голосом.
Я не знала, почему со мной так грубо обращаются и что я могла предпринять в этой ситуации. Солдат, по-видимому, тоже ничего не знал. Кто-то очень сильный организовал это похищение. Я могла бы оказаться в более затруднительном положении, если бы попыталась сопротивляться.
Солдат торопливо обернулся, горячо извиняясь, он глубоко поклонился, а волосы его при поклоне почти подметали пол флиттера. Итак, мой похититель — мужик, у которого руки не тем концом вставлены. Так говорил Карн своим слугам, намекая на то, как обращаются со слугами в других Домах. Принесенные извинения тоже подсказали мне, что хотя с пленными обычно обращаются грубо, но это был не тот случай. Меня бы даже не обидели, если бы я не попыталась постоять за себя.
Пилот сам помог мне сойти на крыло. Такая вежливость тоже указывала на то, что со мной необходимо хорошо обращаться и что это не простая случайность, а именно из-за меня было организовано нападение.
Я взглянула вниз. Масса солдат Одоннела и Харлана стояли на траве около флиттера, окружив маленького человека с восхитительным на высокой переносице носом Харлана. Дом Харлана. Конечно. Солдаты Одоннела были только прикрытием. Это было так неожиданно, что я даже не испугалась. Прошло четыре года с тех пор, как Харлан нападал на наш Дом. Сколько воды с тех пор утекло.
Я осмотрелась вокруг. Смогу ли я определить, где я? Должна же я знать это, прежде чем соберусь сбежать, а я пока не видела выхода.
Посадочная площадка находилась у основания каменной крепости, вероятно, построенной еще в Старые времена и недавно подновленной. С одной стороны крепости стояли прочные стойла для лошадей, с другой стороны заметен был блеск воды в озере.
На десятки километров от крепости простирались горы Зоны Мерзлоты. Я предположила, что это северная часть Зоны Мерзлоты, так как я не могла быть так долго без сознания, чтобы долететь до южной части. И к тому же я не так сильно проголодалась.
Человек Харлана с сопровождающим подошли поближе.
— Добро пожаловать от имени герцога Ричарда, — сказал он, протягивая руку.
Я отвергла протянутую руку и была удивлена тем, что если он назвал имя герцога Ричарда, то это должно означать, что я удостоена чести быть приглашенной в Дом Харлана и даже встретиться с герцогом Ричардом, хотя
— Меня зовут Брандер Харлан, — продолжил он, не обращая внимания на мою грубость, — нас ожидает обед. — Он направился к массивной красной двери в основании крепости.
Один из солдат поспешил вперед, чтобы открыть для нас дверь. Уже внутри меня охватил страх. Я боялась древней крепости, ее связи с Древними, с их туннелями и капканами. Еще больше я боялась человека Харлана. Брандер взял меня за локоть и повел в столовую, в которой длинный, узкий стол был накрыт на троих. Домашний запах теплого хлеба и горячей еды возбудил мой аппетит и несколько успокоил меня.
Коренастый и полный человек лет тридцати поднялся с кресла возле камина и подошел ко мне. Он склонился к моей руке, как положено приветствовать леди.
— Меня зовут Эннис, леди Катрин, — произнес мужчина. — Я очень рад видеть вас. — Его голос был мягкий и вкрадчивый, но не простодушный, а в основном предназначался для Брандера Харлана.
Брандер метнул на него свирепый взгляд.
— Эннис Харлан, — сказал он отрывисто и сел за стол.
Эннис отпустил мою руку и встал, смотря мне в глаза. Я тоже смотрела на него. У него тоже был нос, как у всех Харланов. У него были золотисто-карие глаза, окруженные морщинами, что могло означать, что ему присуще чувство юмора, хотя в данный момент его лицо было чрезвычайно серьезно. Он был чуть выше меня ростом.
На его руке были мозоли, что выдавало в нем господина, который не все заставляет своих слуг делать за себя.
Он выдвинул стул для меня, что было необычайно вежливо, даже у Халареков. Как только он прикоснулся к стулу, чтобы подвинуть его, он прошептал мне:
— Нам есть о чем поговорить, так просил Ричард, но не сейчас и не в присутствии Брандера.
Имя Ричарда опять повергло меня в ужас. Еда, которая возбуждала раньше аппетит и у меня текли слюнки, теперь казалась несъедобной. Я положила руку на стол, чтобы прийти в себя.
«Никогда не показывай врагу своего испуга, — слышала она голос Матери. — Испуг часто дает повод к нападению».
