— А…
В кабинете Корнилия Потаповича Сиротинин действительно застал чиновника от нотариуса, привезшего доверенность и уже прощавшегося с хозяином.
Старик Алфимов приветливо поздоровался с вошедшим Дмитрием Павловичем, как здоровался обыкновенно до ареста его пообвинению в растрате. Казалось, будто бы ничего не случилось и даже не было перерыва в служебной деятельности Сиротинина.
— Я вверяю вам управление конторою, вот доверенность, написанная в этом смысле с самыми широкими полномочиями…
Он передал бумагу Дмитрию Павловичу.
Тот взял её.
Чиновник от нотариуса вышел.
— Не будет никаких приказаний? — спросил Сиротинин.
— Нет… У вас все там в порядке?
— Все…
— Когда ваша свадьба?
— Недели через две, через три…
— Напомните вашей невесте ее обещание.
— Она его помнит…
Алфимов замолчал.
Дмитрий Павлович догадался, что ему можно выходить, и тотчас вышел.
Корнилий Потапович его не задержал. Сиротинин возвратился в кассу.
Работа вошла в свою колею. Ему самому даже стало казаться, что он и вчера, и третьего дня работал в кассе и что все происшедшее было сном.
Лишь открывая книгу расхода, когда взгляд его упал на записанные им сегодня две злосчастные цифры, он возвращался к действительности.
По уходе Дмитрия Павловича Сиротинина из дому Елизавета Петровна тоже оделась и уехала, захватив с собой данный ей Корнилием Потаповичем чек.
Прежде всего она решила заехать к Сергею Павловичу Долинскому.
Это был его приемный час, но, на ее счастье, в его кабинете сидел только один клиент.
Когда он вышел, она попросила доложить о себе.
Сергей Павлович сам вышел к ней в приемную.
— Пожалуйте… Пожалуйте… Поздравляю, — весело встретил он ее.
Они прошли в кабинет.
— Разве вы знаете? Я пришла поблагодарить вас от души.
— Полноте, полноте, за что, что я сделал?.. Вы говорите, знаю ли я?.. Подробностей нет, но читал публикацию… Да вот сейчас ушел от меня тоже один банковый деятель, так говорил, что весь финансовый мир только и говорит об этом… Это со стороны Алфимова благородно, но относительно сына жестоко…
— Я тоже этого мнения…
— Но вместе с тем, им это и заслужено… Но как все это случилось? Садитесь и рассказывайте.
Он усадил ее в кресло около письменного стола и сам сел напротив.
Елизавета Петровна начала подробный рассказ. Сперва, со слов Дмитрия Павловича, она описала подробно сцену у следователя, а затем уже, как очевидица, и возвращение Сиротинина в свою квартиру в сопровождении Корнилия Потаповича. Передала она Долинскому и исповедь старика Алфимова относительно его поступка с ее матерью, причем показала выданный им чек.
— Это совершенный роман! — воскликнул Сергей Павлович, когда Дубянская кончила свой рассказ. — Таким образом, вы богатая невеста человека с упроченным навсегда положением в финансовом мире… Молодец Савин!
— Поразительно быстро это он устроил.
— Я говорил вам, что это он один сумеет…
— Но каким образом?..
— Этого я сам не знаю, потому что за последние дни его не видал и, признаться, стал даже в нем сомневаться…
— Где он живет?
— В «Европейской».
— Мы с Дмитрием заедем к нему поблагодарить.
— Следует…
Наступила небольшая пауза, которую прервала Елизавета Петровна.
— Я приехала, кроме того, чтобы принести вам искреннюю мою благодарность, еще и попросить вас помочь мне в денежных делах… Что мне делать с этими деньгами?
— Вот несовременный вопрос, — улыбнулся Долинский. — Что делать? У вас жених — банковый деятель…
— Мне неловко обращаться к нему, он очень щепетилен в этих вопросах…
— Тогда поедемте в банк, получите деньги, купите прочные и выгодные бумаги, положите их на хранение — вот и все.
— Но с условием, что вы мне позволите вас поблагодарить.
— От души, словами, да…
— Но я отнимаю у вас время…
— Вам я его не продам, хотите взять даром… Иначе я отказываюсь…
В голосе его прозвучали строгие, решительные ноты.
— Что ж я с вами поделаю… Еще раз благодарю вас.
Она подала ему руку и крепко, по-дружески пожала ее. Они вместе поехали в государственный банк.
Процедура финансовой операции заняла два часа. Получив деньги, они поехали в контору Юнкера, купили бумаги и снова вернулись в банк и положили их на хранение.
— Ну, вот вы и прошли сегодня мытарства капиталиста, — пошутил Сергей Павлович. — В благодарность позвольте мне вас проводить до дому.
XXII
НОВЫЙ РОМАН
Исполнив поручение Долинского и узнав от графа Сигизмунда Владиславовича, что начертанный им план освобождения Сиротинина из тюрьмы приведен в исполнение, Николай Герасимович, действительно, больше не появлялся у Сергея Павловича.
Савину было не до того.
В его жизни снова начинался роковой переворот.
Жизнь людей с пылким, увлекающимся темпераментом, которым природа в такой большой дозе наградила нашего героя, периодически посещается бурями. Это зависит он них самих, они ищут таких бурь. Тихая пристань — домашний очаг, регулярная жизнь, постоянство любящей женщины — все это не создано для них. К ним всецело могут быть применены слова поэта:
