— В этом не может быть сомнения. Долинский — честный человек.
— Я в этом и сама не сомневаюсь.
Любовь Аркадьевна встала с дивана, на котором сидели обе женщины, подошла к стоявшему комоду, отперла один из ящиков, вынула из него небольшой дорожный сак, а из него пачку писем и передала их Елизавете Петровне.
Та спрятала их в карман.
— Так вы говорите, что он совершенно перестал говорить о браке?
— И даже раздражается, когда я напоминаю ему об его обещании.
— Это ужасно… Извините, но он… нечестный человек… — с трудом произнесла последние слова Дубянская.
— Увы! — могла только воскликнуть Селезнева.
— И вы продолжаете любить его?
— Нет… Но он должен на мне жениться… Иначе я пропащая…
— Конечно…
— Сергей Павлович дал мне слово, что я буду его женой… Я ему верю…
— Он не даст слова необдуманно.
— А что брат? — спросила Любовь Аркадьевна. — Когда я увижу его?
— Он здесь. Но увидеть его вы можете только когда будете женою Неелова.
— Почему это?
— Так мы решили с Сергеем Павловичем.
— По каким же причинам?
— Он не должен знать, в каком вы находитесь положении. Он человек горячий, и мало ли что может произойти между ним и Владимиром Игнатьевичем.
— Пожалуй, вы правы, — согласилась Селезнева.
— Но как же вы здесь живете… без всяких бумаг?.. — начала Елизавета Петровна после некоторой паузы.
— Хозяин гостиницы старый знакомый Владимира Игнатьевича.
— Но все же лучше записаться… Я вам привезла ваше метрическое свидетельство. — Дубянская вынула из висевшей на ее руке сумочки бумагу и передала ее Любовь Аркадьевне.
«Ну, нашествие друзей и родственников, — думал между тем Владимир Игнатьевич Неелов по дороге в Сокольники. — Авось догадаются и увезут ее в Петербург обратно к родителям… Вот одолжили бы».
Он уже давно ломал голову над тем, как бы «поблагороднее» написать Аркадию Семеновичу, что Любовь Аркадьевна охладела к нему, и он вынужден просить родителей, чтобы они взяли ее обратно.
Тут же представлялся случай обойтись без письма.
«Я уеду завтра на несколько дней к себе в имение и оставлю здесь ее одну, авось догадаются», — решил он.
«А, быть может, эта ее отставная компаньонка увезет ее к ее любезному братцу и рыцарю Долинскому и сегодня?» — не без удовольствия мечтал он.
Ему не хотелось покидать Москву и в особенности дачу в Сокольниках, где, как мы знаем, он охотился за двумя зайцами. Возвратившись поздно ночью, он спросил встретившего его лакея:
— Барыня у себя?
— Так точно-с. От них с час, как уехала гостья…
Сердце Неелова упало.
«Придется завтра уезжать, — подумал он. — Ей не скажу ничего и исчезну…»
Действительно, на другой день утром Владимир Игнатьевич, не заходя в комнату Любовь Аркадьевны, уехал на вокзал и покатил в свое имение.
По приезде домой ночью, Елизавета Петровна застала дожидавшегося у себя в номере Долинского.
Они еще долго советовались друг с другом.
Они, действительно, как Дубянская передавала Селезневой, решили устранить совершенно от дела Сергея Аркадьевича, человека горячего, несдержанного и могущего только испортить придуманный Сергеем Павловичем план заставить Неелова жениться на Любовь Аркадьевне.
— Я сегодня написал и отправил с курьерским обстоятельное и подробное письмо Аркадию Семеновичу, — сказал Долинский. — Он получит его завтра до обеда, значит, до курьерского поезда может быть получена телеграмма о его немедленном возвращении.
— Это будет лучше.
— Еще бы! Тогда у меня будут развязаны руки. И мне претит эта ложь. Он спрашивает, нашел ли я сестру. Что она, как! Мне приходится лгать и выворачиваться. Я все откровенно написал Аркадию Семеновичу. Он поймет меня…
— Как бы не затормозила Екатерина Николаевна.
— Ну, в этом случае Аркадий Семенович умеет постоять за себя и часто идет наперекор ее княжеской воле.
Сергей Павлович оказался правым.
На другой день, около шести часов вечера, была, действительно, получена на имя Сергея Аркадьевича Селезнева телеграмма, гласившая: «Приезжай немедленно. Нужен».
Телеграмма была подписана: «Аркадий Селезнев».
— Как же сестра? — с недоумевающим выражением лица спрашивал Сергей Аркадьевич.
— Не беспокойся о сестре… Сестру мы найдем не нынче, завтра и обо всем тебя уведомим… А, быть может, ты и вернешься, — говорил ему Долинский.
— Да зачем я там понадобился?
— Уж этого, брат, не знаю… Приедешь, узнаешь… Вероятно, что-нибудь очень важное.
— Что же может быть? И не придумаю.
— Нечего и придумывать. Поезжай с курьерским.
— Придется ехать.
Сергей Аркадьевич собрался и уехал, Долинский и Дубянская поехали его провожать, и с вокзала Сергей Павлович завез Елизавету Петровну в «Северную гостиницу» к Селезневой, а сам уехал домой.
Он долго не ложился, ожидая возвращения молодой девушки, но так и не дождался.
Встав на утро, он справился у лакея.
Оказалось, что Елизавета Петровна дома не ночевала.
Он уже хотел ехать справляться, не случилось ли чего с нею, оделся и вышел в коридор, но в нем столкнулся лицом к лицу с бледной, расстроенной Дубянской.
— Что с вами? Где вы были?
— У Любовь Аркадьевны.
— Что случилось?
— Неелов исчез из Москвы, он сбежал, оставив ее на произвол судьбы.
— Откуда вы это знаете?
— Извозчик сегодня утром отвез его на станцию железной дороги.
— Вот как! — на первых порах сам пораженный воскликнул Сергей Павлович.
Елизавета Петровна прошла к себе в номер. Долинский последовал за ней.
— Несчастная!.. Она погибла!.. — воскликнула Дубянская, скорее падая, нежели садясь в одно из кресел, не снимая с себя верхнего платья.
— Успокойтесь!.. Ничего не погибла… — уже спокойным голосом сказал овладевший собой Сергей Павлович. — Мы его найдем.
— Где найти его?
— Не иголка… Не затеряется… Далеко не уедет… Может быть, знает Савин…
— Так вам Савин и скажет… Они с ним друзья…
— Мне Савин скажет все… Отдохните, разденьтесь… Вы, вероятно, не спали всю ночь…
— Не сомкнула глаз.
— Вот видите… Тем больше причин успокоиться и заснуть… А я пойду…
