Расти представил себе свою телефонную возлюбленную со шрамами на губе и рукой в гипсе.
— Но ты можешь мною гордиться, — продолжила она. Я… постояла за себя.
— Что ты сделала, ударила дубину дубиной? — Она рассмеялась в ответ. — Так-то лучше. Где ты?
— Я… с ним. Он за соседней дверью.
— Ради Бога, Кендолл, уходи оттуда. Ты можешь… пожить у меня, пока не накопишь денег и не снимешь себе квартиру. —
Может, потом Расти и пожалел бы об этом, но тогда он просто не мог поступить иначе.
— Расти, это невозможно…
— Не спорь, Кендолл. Я много думал об этом. Я действительно хочу быть рядом с тобой.
— Ты даже не знаешь, как я выгляжу.
— Мне без разницы. Я… ты мне дорога. И я хочу дать тебе шанс начать новую жизнь, без этого говнюка Тома. С человеком, который может оценить тебя по достоинству.
Она опять рассмеялась.
— По достоинству, — эхом донеслось из трубки. — Я не могу. Я позвонила, чтобы поблагодарить и попрощаться.
— Кендолл, нет! Пожалуйста, позволь мне хотя бы поговорить с тобой. Давай встретимся. Если не сложится, ты уйдешь, я не буду с тобой спорить. Кендолл, пожалуйста. Для меня это очень важно.
Теперь она плакала.
— Я должна идти. Я слышу, как он барабанит в стену. ОН знает, что я говорю с тобой.
— Господи, Кендолл, позволь хоть минутку увидеться с тобой.
Она молчала.
— Я… хорошо.
Она пробормотала адрес. Расти лихорадочно записал его на листочке — название городка он слышал впервые.
— Я приеду сразу после смены. Жди на улице, чтобы он нас не увидел. И, Кендолл, — он хотел произнести эти слова вслух, — я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю.
Она положила трубку.
Остаток смены он помнил смутно. Во время длинной песни сбегал к своему пикапу и вернулся в студию с картой. Маленький городок находился в двадцати милях к востоку от Кливленда. В тех краях он никогда не бывал. Он прикинул, что успеет приехать к ней до восхода солнца.
Неохота, с которой она согласилась на встречу, его не пугала. Он посмотрел на свое отражение в зеркале. Парень-то видный: в последние недели сел на диету, практически избавился от живота, стал по- новому зачесывать волосы. Нет, испугать ее он не должен. А уж встретившись, сумеет добиться своего. Покорит если не внешностью, то решимостью подарить ей лучшую жизнь, жизнь с человеком, для которого она дороже всех на свете.
Возможно, он наконец обретет девушку своей мечты.
Расти вновь сверился с адресом. Уже почти рассвело, но он не был уверен, что нашел нужное место. Дорога вела к одинокому дому в викторианском стиле. Уличных фонарей не было и в помине, поэтому он достал ручной фонарик, который держал в бардачке своей «тойоты». Расти вышел из пикапа и направил луч на старый дом, в котором не светилось ни одного окна. Должно быть, она заснула. Он поднялся на крыльцо, уже собрался постучать, надеясь разбудить се, а не Тома, но вдруг заметил, что ошибся адресом: номер дома отличался от нужного ему на единицу.
В недоумении он повернулся, посветил фонарем: никаких домов, лишь проселочная дорога, уходившая от асфальта на пустырь, которую он не заметил раньше.
Он решил, что она ждет его там, где их не найти Тому. Расти пошел сквозь туман, светя под ноги фонариком.
— Расти. — Ее шепот. С придыханием. Мелодичный. Теплый. Сердце у него гулко забилось.
— Где ты? — так же шепотом спросил он.
— Погаси фонарь.
Голос доносился из темноты.
— Не бойся. Если я не могу тебя разглядеть, чего уж говорить о Томе.
— Расти, пожалуйста, погаси фонарь.
Он подчинился, и оказалось, что без света видит ничуть не хуже. Заметил ее силуэт, всего в шести футах от себя в тумане. Она накинула на голову шаль.
— Кендолл! Слава Богу, что ты здесь. Ты знаешь, что дала мне неправильный адрес?
Она тихонько рассмеялась.
— Адрес я дала тебе правильный. Ты проскочил указатель. — Она не подходила к нему. — Помнишь свое обещание? Ты меня увидел. Теперь… я должна уйти… — Похоже, она вновь готова была разрыдаться.
— Нет, Кендолл, сначала выслушай меня. Я понимаю, мы совсем не знаем друг друга и я, конечно, не Мел Гибсон, но…
— Не в этом дело, Расти. Ты очень хороший человек, но у нас ничего не получится. НЕ может получиться. Теперь. Когда я… — Последние слова поглотил туман.
Он пытался разглядеть черты ее лица, но они расплывались у него перед глазами. Он моргнул, прищурился.
— Кендолл…
— Я должна идти. Помни обо мне, Расти. — Она повернулась и исчезла в тумане.
Он двинулся следом.
— Кендолл! — закричал он. Пусть Том слышит, черт с ним. Включил фонарь. Луч выхватил из темноты два свежих холмика.
В головах каждого стояла новенькая металлическая табличка. Кендолл Лейк, прочитал он на одной. Том Ривз — на другой. Умерли в один день. За две недели до последнего звонка Кендолл.
В ту ночь Расти порушил все нормы и правила эфира. Четыре часа подряд он крутил «Ватеринг Хейтс», надеясь, что телефон зазвонит еще раз. Не зазвонил.
