известное вам увечье. Люди, услышав крики в Верхней Палате, поспешили туда, но нашли дверь запертой. Изнутри доносились голоса, один из них женский. Когда дверь наконец взломали, никакой женщины там не оказалось.
— В комнате есть другой выход?
— Нет.
— Не желаю больше ничего знать об этом. — Лекарь вздрогнул и осенил себя знаком Хранящего Рога. — Покажите, где я могу прилечь.
Морша отвел его в небольшую комнату на нижнем этаже.
— Я пришлю вам еды и питья. Надеюсь, вам будет удобно.
Лекарь снова странно посмотрел на него:
— Позволительно ли будет спросить, молодой человек, что здесь делаете вы?
— Нет. Непозволительно. — Морша коротко поклонился и вышел, но вопрос лекаря не давал ему покоя.
Между крепостными постройками он прошел к казарме, где размещались солдаты, еще сохранившие верность Бораниусу. Рядом с ней устроили харчевни, чтобы люди могли отдохнуть в конце дня. Сейчас там горланили вовсю, и Морше не хотелось туда заходить. Он двинулся дальше, к опустевшей стоянке надиров. Кочевники восприняли смерть Нигора как дурной знак, тем более что она последовала так скоро за гибелью их соплеменников, посланных убить Побратима Смерти. Из шестидесяти надирских воинов остались только четверо разведчиков. Все прочие оседлали коней и ускакали на север.
Морша поднялся по ступенькам на крепостную стену. Двое часовых, несущих караул на этом участке, увлеклись разговором. Один, увидев его, вскочил, другой только посмотрел на Моршу и остался на месте.
— Враг по-прежнему угрожает нам, — заметил Морша. — Нельзя терять бдительность.
— Виноваты, — сказал первый солдат. — Мы как раз говорили о нападении на Железную Маску.
— Удача нам изменила, это точно, — добавил второй. — Уходить надо, Морша. Если останемся, всем конец придет.
— Их всего лишь горстка, Кодис. Друсс, может, и живая легенда, но всех нас даже ему не одолеть.
— Положим, — поднявшись в свою очередь, согласился тот. — Ну а дальше? Еще недавно мы были солдатами короля. Гвардейцами, ядра Шемака! Потом нас расколошматили, и мы едва ноги унесли. А что мы такое теперь? Скажу тебе правду, Морша: зря ты сказал мне тогда, что Бораниус жив. Сидел бы я себе спокойно в Доспилисе. Наобещали нам много, а не выполнили ничего.
Морша опустился на крепостной зубец.
— Когда мы набивали кошельки в Мелликане, ты говорил по-другому.
— По-твоему, эта развалина похожа на Мелликан? — осклабился Кодис. — Что проку выставлять часовых, когда в этой стене не меньше десяти проломов — залезай кто хочешь! И деревьев у самой стены полным-полно. Врагу сюда пробраться — раз плюнуть. Мы их увидим, только когда кровь польется. Надо сниматься и уходить в горы, вот что. Пограбим караваны, разживемся малость и двинем на восток, в Шерак. Там наемники всегда нужны, заживем на славу.
— Не хочешь ли для начала поделиться этим с Бораниусом?
— Пожалуй, нам всем следует это сделать. Пойти к нему прямо сейчас и сократить его мучения. — Слова повисли в воздухе. Кодис взглянул Морше в глаза. — Всё равно у власти ему уже не бывать. В Мелликане у него еще была такая возможность, а теперь нет. Мы превратились в разбойничью шайку. Рано или поздно сюда придут датиане. Раньше мы входили в многотысячную армию, а теперь нас всего-то семьдесят человек. Ни золота, ни возможностей, ни удачи.
— Удача может перемениться, — сказал Морша.
— Может, да только как бы нам от этой перемены еще хуже не стало. Я говорил с тремя надирами, которые ушли живыми из стычки с Друссом. Не слыхал?
— Слыхал, что резня была будь здоров.
— Ну да, ты ж на севере был, — ухмыльнулся вдруг Кодис. — Выходит, самой хорошей-то новости ты еще не знаешь!
— Давай выкладывай.
— В ночь перед атакой надиры разбили лагерь. Когда они легли спать, туда явился одинокий воин, перебил кучу народу и ускакал на надирском коне. У него два кривых меча с белыми костяными рукоятками, и один надир видел паука у него на руке.
— Ну и что?
— А то самое! Кто он такой, по-твоему? Мало нам Друсса-Легенды, так тут еще и Скилганнон! — Кодис смотрел на Моршу, и лицо его каменело на глазах. — Ты знал об этом. Знал, черт тебя подери!
— Он один, а нас, как ты сам сказал, семьдесят.
— Как же, один! Сколько наших он положит, если проберется сюда, пока мы его не остановим? Пять? Десять? У меня нет охоты войти в этот десяток.
— Ты не войдешь туда, Кодис, — засмеялся вдруг Морша, поднимаясь с зубца. — Ручаюсь тебе.
— Каким это… — Колени у Кодиса подогнулись. Морша, вогнав кинжал ему в грудь, отступил, и Кодис повалился ничком на стену. Другой солдат молча стоял рядом. Морша перевернул убитого на спину и вытащил кинжал.
— Оставайся на посту, — велел он солдату. — Я пришлю тебе другого напарника, но не советую заводить с ним разговоры.
— Так точно.
— Вот и молодец.
Морша вытер кинжал о камзол убитого, убрал его в ножны, спустился к харчевне и сказал встречному офицеру, чтобы тот распорядился убрать тело Кодиса. В цитадели он, вспомнив про лекаря, велел одному из поваров отнести тому еды и сел за стол в пустой трапезной. Повар подал ему кружку холодного пива.
Память вернула Моршу в тот день, когда они с Казенсисом следили за молодым Скилганноном. Он до сих пор с нежностью вспоминал время, проведенное в банях. Ловко мальчишка провел их, а принцесса сыграла свою роль просто блестяще. Ее разыскивали по всему городу, а она, переодетая шлюхой, преспокойно разгуливала под носом у двух солдат.
Морша думал о ней с улыбкой. И восхищался Скилганноном. Морша всегда относился к нему с симпатией и втайне радовался, когда парень сбежал из города вместе с девушкой. Они могли тогда пропасть без вести и сойти со страниц истории, но нет. Они подняли мятеж, и Бораниус ликовал в предвидении сражений и славы, которую собирался завоевать. Мысль о возможности поражения никому в голову не приходила. Тогдашнее войско принцессы могло наносить Бокраму разве что булавочные уколы. Джиана взяла несколько окраинных портов и захватила несколько караванов. Ее силы придерживались тактики быстрых ударов и отступлений. Так продолжалось первые два года, а затем к Джиане перешли вожди еще двух племен. Они заняли горные перевалы на западе Наашана, и в руках у мятежников оказалась обширная местность с двумя крупными городами и десятком серебряных рудников. Оглядываясь назад, Морша видел, что для Бокрама это стало началом конца, но в то время никто из них не понимал этого.
Вплоть до последнего сражения они верили, что победа будет за ними. Морша с внезапной дрожью вспомнил, какие радужные надежды внушало им начало дня битвы — и как в конце дня он и еще пятеро человек вынесли с поля боя искалеченного, чуть живого Бораниуса.
Теперь, годы спустя, Бораниус снова получил увечье, и Скилганнон снова где-то поблизости.
Кодис был прав. Единственный разумный выход — отсюда бежать.
Но для Морши этот путь заказан. В мире шатких устоев он хранил верность Бораниусу, которому присягнул когда-то, и знал, что сохранит ее до конца.
— Ну что, довольно с тебя? — спросила Устарте.
Скилганнон разомкнул веки с большим трудом. Он чувствовал себя так, будто не спал целый месяц. Все мышцы ныли — он даже со стула подняться не мог. Рука Устарте в перчатке погладила его по щеке.
— Неподготовленным духовные путешествия даются тяжело. Выпей воды, это поможет тебе.
У Скилганнона едва хватило сил поднести кубок к губам. Попив, он откинулся на спинку стула и закрыл
