– Я дал ей мало любви, понимаешь? Это моя вина, и она лежит на сердце тяжелым камнем. Таэ была прекрасна и, как однажды сказала Ворна, заслуживала лучшей доли. Я любил ее. Но когда снова увидел Ариан… – Он посмотрел на Мирию и горько улыбнулся. – Я не женюсь, мам. Пока что. Думаю, что в моем сердце есть место только для одной большой любви.
– Глупыш. Любовь придет. Вот увидишь.
– Как пришла к тебе после смерти Вараконна?
– Мне бы хотелось, чтобы ты говорил «отец». Ты говоришь о нем, будто он твой дальний родственник.
– Хорошо, после смерти отца. А теперь ответь на вопрос.
Она вздохнула и откинулась на спинку стула, подняла с пола одеяло и укрыла им ноги.
– Холодает. Ты не закроешь окно?
– Закрою, но ответить тебе все равно придется. – Конн поднялся и закрыл ставни, задвинул засов.
Потом он сел и заглянул в ее зеленые глаза.
– Нет, – призналась она. – Такой любви, как Вараконн, у меня больше не было. Не хочу, чтобы тебе показалось, что я недооцениваю Ру. Он прекрасный человек, и я люблю его. Куда сильнее, чем думала вначале. Но Вараконн был моей половиной.
– Да, я знаю, о чем ты.
– Ах, Конн, мне так жаль видеть тебя несчастным. Теперь ты князь, великий человек, которого уважают, любят и даже боятся. Ты становишься легендой среди риганте. Большинство наших юношей отдали бы десять лет своей жизни, чтобы быть похожими на тебя.
– Знаю. Они видят человека на высокой лошади, слышат истории о медведе и злом короле. Но это не я, мама. Это только часть меня. Я вырос, думая с болью в сердце, что Вара… мой отец трус. Потом я видел, как вы с Большим Человеком разошлись из-за меня…
– Дело было не в тебе… – начала она. Конн махнул рукой, обрывая поток слов.
– Знаю, знаю, однако тогда я не мог понять это. А что касается медведя – он показал мне, что я смертен, едва не разорвав меня на части. Я терял друзей: Риамфаду, хоть он теперь и счастлив, и Бануина. Видел приход великого зла и даже сражался на его стороне. А потом, после того как обрек жену на смерть, я сжег деревню и убил немало мужчин, женщин и детей. Так что я вовсе не герой, каким меня считают.
– Тебя постигло великое горе, Конн. Это сделал не мой любимый мальчик. Ты был одержим и не знал, что творишь.
– Ах, материнская любовь!.. Нет, мама, это был я. Зверь внутри меня, который вырвался на свободу. Я отвечаю за свои деяния и не буду оправдывать их. Панноны называют меня Князем-Демоном. Разве можно их винить? Каждый год в Самайн я посылал им предложения виры – все более внушительные суммы, но Горный Князь отказывается даже говорить с моими представителями.
– Ты не демон. Ты мой сын, и у тебя доброе сердце. Зачем помнить только плохое? Ты все силы отдаешь, чтобы защитить наш народ. И ты действительно спас Риамфаду от медведя. И отомстил за Бануина. Большой Человек очень гордится тобой. Неужели это не греет твое сердце?
– Да, конечно.
– А что до твоего друга Бануина… он умер ужасной смертью, зато прожил счастливую жизнь, и у него было много друзей. Более того, остался сын, его продолжение. Ему уже почти четыре. Славный мальчик… кстати, он скучает по Брану. Ты собираешься держать его здесь всю зиму?
– Нет, он может отправиться домой. Я и сам приеду в Самайн.
В дверь постучали, и раздался голос Маккуса. Конн поднялся.
– Увы, мам, мне пора. Мы с Маккусом должны обсудить приятную тему получения прибыли.
Мирия обняла его за шею и поцеловала в заросшую бородой щеку.
– Ты моя радость, – сообщила она ему, вытирая слезы. – Я люблю тебя больше, чем жизнь. – Проведя рукой по рыже-золотым волосам, Мирия улыбнулась. – Матери иногда очень смущают.
– Ну что ты, мам… – солгал он и направился к двери.
– Ты должен узнать об одной вещи, – сказала она ему вслед, – раз собираешься приехать домой в Самайн.
– Что такое?
– Ариан ушла от Касты и живет дома с Наннкумалом.
– Почему?
– Она родила ребенка. Ты не знал? Мальчика. У него странные глаза – один зеленый, другой карий.
Конн не поехал в Три Ручья в Самайн, а остался в Старых Дубах с братом Солтайсом. Всю зиму друид учил Конна, Браэфара, Маккуса и Гованнана читать и писать. Коннавар принял такое решение после начала переписи населения – уж очень раздражало быть вынужденным постоянно обращаться к писцам. Браэфару учение давалось с замечательной легкостью и быстротой. Он был лучшим учеником и наслаждался похвалой друида. Гованнан очень старался, но к весне едва-едва читал по складам. Конна не интересовали языковые нюансы. Он хотел понимать письмо и заставил себя выучить побольше маленьких закорючек, чтобы разбирать результаты переписи.
Когда начало теплеть и близился двадцать второй день рождения Конна, в Старые Дубы начали прибывать купцы с вестями из-за моря. Армия Каменного Города вступила на земли гатов. Произошло три больших сражения, первое из которых ничего не решило, но в оставшихся двух гатов разбили наголову. Говорили, что погибло больше тридцати тысяч кельтонских воинов. Тургонцы подходили к городу-порту Гориазе, последней крепости гатов. На востоке убили короля Морских Волков, и ему наследовал сын, Шард.
