нужно кормить семью, Коннавар.
Юноша открыл кошелек, вытащил три золотые монеты и ссыпал их в широкую ладонь Наннкумала.
– Великие боги! Неужели они настоящие?
– Настоящие.
Кузнец внимательно разглядел лицо, выгравированное на монетах с одной стороны и лавровый венок с другой.
– Кто это?
– Карак из земель Кердин.
– Король, которого ты убил?
– Он самый. Ты сделаешь кольчуги?
– Кольчуги? Сколько тебе нужно?
– Сотню.
– Что? Это невозможно, Конн. Я столько за всю жизнь не сделаю.
– Тебе и не придется. Я оставил такие же кольчуги у шести ригантских кузнецов за рекой. Еще три отвезу в Старые Дубы.
– Однако ты разбогател в своих путешествиях.
– Меня не интересует богатство. К кольчуге я хочу добавить капюшон, чтобы защищать шею.
– Разумно. Я предлагаю укоротить рукав. Эту кольчугу делали для конкретного человека. Будет быстрее и дешевле делать их длиной до локтя.
– Согласен. Значит, ты сделаешь их.
– Будешь продавать?
– Нет, раздавать.
– Не понимаю зачем?
– Чтобы выжить. Как там Гованнан?
– Отлично. Он в Дальних Дубах вместе с остальной молодежью принимает участие в Играх. Будет рад видеть тебя. – Кузнец помолчал. – Я тоже рад. Наши семьи не всегда… жили в дружбе. Я ошибался насчет тебя, Конн. Надеюсь, что мы сможем забыть о прошлом.
– Я никогда не воровал гвоздей, – улыбнулся Конн, – но дочь украсть пытался. – Он протянул руку, и Наннкумал пожал ее.
– Лучше бы ты забрал все мои гвозди, – грустно сказал он. – Оставь мне кольчугу. Завтра я примусь за свои дела, а на следующей неделе за кольчугу.
Величественный в своих белых одеждах и дубовом венце, брат Солтайс прошел через поле, наблюдая за состязаниями в беге, борьбе и кидании копий. Ему всегда нравились Игры, и он надеялся, что однажды они заменят сражения. Ему припомнилось, как он сам принимал участие в подобном развлечении и даже выиграл Серебряный Жезл. Он победил паннонского чемпиона после почти часа яростной драки. Как ни жаль, он по-прежнему вспоминал тот день с гордостью, что говорило, как недалеко он прошел по пути духовного совершенствования.
Пройдя через толпу, друид увидел Коннавара, который стоял в сторонке и наблюдал, как бегуны готовятся к шестимильному забегу. Брат Солтайс внимательно посмотрел на юношу. Тот изменился со дня их встречи в Старых Дубах, вырос, стал шире в плечах и зарос бородой. Редкой юношеской бородой, едва прикрывающей подбородок с белой проплешиной вокруг старого шрама, оставленного медведем. Рыже- золотые волосы отросли до плеч. Брат Солтайс подошел к нему и поздоровался. Конн пожал ему руку, и друид заглянул в странные глаза юноши.
– Как поживаешь, Коннавар?
– Хорошо, друид. А вы?
Брат Солтайс немного наклонился к нему и тихо проговорил:
– Плохо, когда разговор между старыми знакомыми начинается со лжи.
Коннавар улыбнулся, причем глаза остались совершенно серьезными.
– Знаете, как говорят, брат. Беда, разделенная с кем-то, – беда вдвойне. Поэтому прошу вас принять мою ложь.
– Как хочешь, друг мой. – Друид глянул на бегунов. – Это ведь твой брат, Браэфар?
– Да. Думаю, он хорошо покажет себя. Он всегда быстро бегал.
Распорядитель поднял руку. Тридцать бегунов выстроились около неровно прочерченной линии.
– Пошли! – закричал он. Когда молодежь сорвалась с места, Коннавар с друидом отправились к торговым рядам. Брат Солтайс купил кувшин эля, но Коннавар отказался присоединиться к нему.
– Я очень рад, что Руатайн и Мирия снова вместе, – заметил друид. – Одни подходят друг другу.
– Да, приятно видеть Большого Человека счастливым, – согласился Конн. – А где же Длинный Князь? Я надеялся поговорить с ним.
Брат Солтайс указал на группу знати в дальнем конце поля, собравшуюся под черным балдахином.
– Видишь женщину в зеленом с длинными рыжими волосами с проседью?
