— Наверно, он был очень сильный, раз сражался таким оружием. Топорик-то не из легких.
Каллан, не отвечая, жевал мясо.
Дождь лил с той же силой, сверкала молния, гремел гром. У входа в пещеру возник черный медведь, постоял немного, почуял дым и ушел.
— Тут много медведей, — сказал Харад. — И диких кошек. А вы сами откуда будете? Никогда не слыхал, чтобы люди так говорили. — Топор он положил рядом с собой и все время трогал его.
— Издалека, — сказал Каллан. Харад расслышал нотку горечи в его голосе и решил не настаивать. Вскоре стало ясно, что гроза продлится всю ночь. Оба развернули свои одеяла. Каллан уснул почти сразу, а Харад все сидел, разглядывая свое отражение в блестящих лезвиях топора. На миг ему почудилось, что перед ним кто-то другой. Он вздрогнул, отложил топор и посмотрел на спящего Каллана. Харад не мог не признать, что тот хороший попутчик. Не пристает с вопросами, не выхваляется. Авось эти несколько дней в горах окажутся не такими уж тяжкими.
Харад встал, взял топор и подошел к устью пещеры.
Снага...
Хорошее имя. Паромщик, который не знает возврата. Харад задумался о герое, который когда-то владел топором. Откуда он был родом? И с кем сражался?
Медведь вернулся. Харад стоял тихо и ждал. Медведь, поглядев на кряжистую фигуру у входа в пещеру, вдруг поднялся на дыбы и навис над человеком.
— Брось, — сказал ему Харад. — Мы ж с тобой не враги. Зверь помедлил еще немного, опустился на четвереньки и ушел в лес.
— Ловко ты с медведями управляешься, — сказал Каллан. Харад оглянулся. Чужеземец стоял позади него с ножом. Харад не слышал, как тот подошел.
— Я его уже видел раньше. Как-то он залез в мою хижину и сожрал трехмесячный запас еды. Я сам был виноват, что не запер дверь. — Харад посмотрел на нож в руке Каллана и усмехнулся. — Хороший ножик, но нужно большое везение, чтоб убить им медведя.
— Я везучий. — Каллан спрятал нож и вернулся на свое одеяло.
Гроза бушевала почти всю ночь, но утром солнце взошло на безоблачном небе.
Они шли молча все утро, однако теперь Харада уже не тяготило молчание. В лесу он заметил нескольких серых волков. Олени щипали траву у развалин на плоскогорье.
— Кто здесь жил раньше? — спросил Каллан.
— Я историю плохо знаю, — пожал плечами Харад. — Эти люди вроде бы назывались сатулами, но их не стало давным-давно.
— Сатулы... Я слышал о них. Воинственный был народ. Они вечно враждовали с дренаями.
— Может, и так, — пробурчал Харад, стыдясь своего невежества. — Хорошие тут места. Народу мало. Только на севере есть деревушка, а так ничего. Можно бродить неделями и никого не увидеть. Мне это по душе.
Они пересекли небольшую долину и снова двинулись в гору. Стало смеркаться, когда Харад спросил:
— Устали?
— Когда я отдал тебе топор, стало легче, — улыбнулся Каллан. — Уж очень тяжел.
— Он красавец. Мне кажется, я всю жизнь с ним ходил.
Ночлег они устроили в неглубокой лощине. Со снежных вершин дул холодный ветер. Каллан развел костер под прикрытием валуна, чтобы тепло отражалось от камня, но ветер крепчал и раскидывал искры. В конце концов огонь погас, и путешественники закутались потеплее.
— Вы знаете что-нибудь о прежнем хозяине Снаги? — спросил Харад.
— Да. Его звали Друсс. Он был известен как Друсс-Легенда. Дренайский герой.
— А какой он был?
Голубые глаза Каллана встретились с более светлыми глазами Харада. Мгновенное напряжение возникло между ними и тут же прошло.
— Он был сильный, очень сильный. И жил по кодексу чести.
— Это как?
— Ну... были у него свои правила. Хочешь послушать?
— Хочу.
Каллан набрал воздуха в грудь.
— Не обижай женщин и детей. Не лги, не обманывай и не воруй. Будь выше этого. Защищай слабых от зла сильных. Не позволяй мыслям о наживе увлечь себя на дурной путь. Вот он, железный кодекс Друсса- Легенды.
— Мне нравится, — сказал Харад. — Скажите еще раз. — Каллан повторил. Харад помолчал, запоминая, и прочитал правила сам. — Правильно?
— Правильно. Ты намерен следовать им? Харад кивнул.
— Раз топор теперь мой, то и правила, наверно, должны стать моими.
— Он бы это одобрил. Куда пойдем завтра?
