— Есть у тебя любимое место?
— Есть.
— У ворот четвертой стены?
Харад вздрогнул и осенил себя знаком Хранящего Рога.
— Уж не колдун ли вы, часом?
— Нет. Просто заметил там старое кострище, когда мы шли мимо.
— Вон оно что, — успокоился Харад.
— А надписи над воротами можешь прочесть?
— Нет. Я все гадал, что они значат. Наверно, это просто названия.
— Не просто, Харад. Первая стена называется Эльдибар, что на древнем языке значит «ликование». Здесь враг впервые получает отпор, и защитники ликуют, веря в свою победу. Вторая стена — Музиф, или Отчаяние. Ее защитники видели, как пал Эльдибар, самая широкая и крепкая изо всех стен. Если уж она не выдержала, то скорее всего падут и другие. Третья — Кания, Стена Обновленной Надежды. Две стены пали, но защитники третьей пока еще живы, и им есть куда отступать. Четвертая — Сумитос, Стена Пропащих. Три самых крепких стены захватил враг, и защитники бьются насмерть. Пятая — Валтери, Стена Покоя. Защитники дрались доблестно, и лишь лучшие из них остались в живых. Они знают, что смерть неизбежна, однако полны решимости. Они не побегут и встретят гибель достойно.
Скилганнон замолчал, и Харад спросил:
— А шестая?
— Геддон. Стена Смерти.
— А Друсс-Легенда где погиб?
— У ворот четвертой стены.
— Как же так вышло, что вы про все это знаете, а про падение крепости — нет?
— Память у меня теперь уж не та, что прежде.
Они поели похлебки, сваренной Харадом из ячменя и вяленого мяса. Харад ушел в руины, а Скилганнон сидел в одиночестве, вспоминая седую древность.
Ночь выдалась тихая и безветренная. Над старой крепостью светили яркие звезды. У Харада под стеной замка было припасено немного дров. Теперь запас вышел, и костер медленно догорал. Скилганнон отправился на поиски топлива. Ничего — только голая каменистая земля да несколько хилых кустиков.
Отойдя чуть подальше, он поднялся на шестую стену. Внизу, у четвертой стены, мерцал костер. Видно, у Харада и там имелись дрова, но ему захотелось побыть одному. Скилганнон решил, что вернется к замку и ляжет спать, и тут налетевший внезапно ветер прошелестел:
Ты где, паренек?
Скилганнон замер — и обернулся. Рядом не было никого.
— Друсс, это ты? — с бешено забившимся сердцем спросил он.
Скилганнон узнал голос, и тот показался ему дуновением желанной прохлады среди летнего зноя. Он спустился, прошел по темному туннелю к воротам четвертой стены — и остановился. Харад у ярко горящего костра размахивал своим топором, отрабатывая боевые удары. Но это был не Харад. Тот пока только осваивался, и те же движения получались у него неуклюжими — сейчас Скилганнон видел перед собой мастера.
Скилганнон стоял не шевелясь. Топор сверкал при луне, и ему вспоминалось взятие цитадели, спасение маленькой Эланин и прощание с Друссом на крепостной стене.
Человек у костра всадил Снагу в землю и повернулся к Скил-ганнону.
— Рад видеть тебя, паренек, — сказал Друсс-Легенда. Скилганнон испустил глубокий прерывистый вздох.
— Боги мои. А уж я-то как рад, Друсс. Тот шагнул к нему и потрепал его по плечу.
— Не стоит ко мне привыкать. Долго я здесь не пробуду. — Он окинул взглядом старые стены. — Ее называли «причудой Эгеля», но она доказала, что его замысел был хорош. — Друсс сел у костра.
Скилганнон опустился рядом.
— Отчего ты не хочешь остаться?
— Сам знаешь. Это не моя жизнь, мальчуган. Это жизнь Харада. А славно опять дохнуть горным воздухом, славно поглядеть на звезды. Однако поговорим о тебе. Как ты поживаешь?
Скилганнон ответил не сразу. Потрясение, испытанное им при виде Друсса, сменилось громадным облегчением — ведь он больше не был один в этом чуждом мире. Теперь облегчение тоже прошло, и одиночество вновь выглянуло из мрака.
— Мне не следует быть здесь, Друсс. Все просто. Моя жизнь прожита.
— Это верно, парень. Не следует. Что ты собираешься делать?
— Вернусь в Наашан. Кроме него, у меня ничего нет.
— Может, это и правильно, — помолчав, сказал Друсс, — но навряд ли. Раз ты вернулся, должна быть какая-то причина, какая-то цель. Я это точно знаю.
