— И ты послал джиамадов обыскать город?
— Разумеется. Вечная приказала убить его.
— И жители стали в панике разбегаться?
— Видимо, да.
— А джиамады догоняли и убивали их?
— Так уж у них заведено, у зверья. — Декадо осушил и снова наполнил кубок.
— А Гамаль? Ты нашел его?
— Пока нет, но найду. Разве слепой сможет уйти далеко?
— Не знаю. Позволь мне вкратце оценить ситуацию. Ты убил Ландиса Кана, затем стал искать Гамаля, но не нашел. Что тебе сказали слуги по этому поводу? И где они, кстати?
— Нескольких пришлось убить, прочие дали деру.
— Понимаю. В итоге готовить на кухне некому, слепой исчез, а процветающий городок оказался на грани гибели. Вечная будет недовольна, Декадо. Что еще плохого ты имеешь сказать? Где Аскари?
— От Корвина пока нет вестей.
— Корвин? Кто это?
— Офицер, которого послали за ней.
— Стало быть, и ее тоже нет?
— Будет! — рявкнул Декадо. — Он взял с собой отряд джиамадов, просто еще не докладывал.
— Я не хочу сыпать соль на рану, но что стало с племянником Ландиса?
— Когда я вернулся, его здесь не было. Тоже сбежал. Унваллису хотелось отпустить еще какую-нибудь колкость, но он сдержался, увидев в глазах Декадо хищный блеск. Судя по резне, учиненной им в стенах дворца, он не в себе, и с ним лучше помягче.
— Думаю, со временем он найдется, — примирительно молвил советник. — А теперь, с твоего позволения, я прикажу моим солдатам прибрать в городе. Слишком уж там много трупов.
— Как хочешь. — Декадо холодно улыбнулся. — А знаешь, Унваллис, ведь это ты во всем виноват.
— Вот как? Какое же чудо логики привело тебя к этому заключению?
— Если б я сразу убил их обоих, как и хотел, когда Каллан оскорбил меня, мы бы сейчас горя не знали.
— Мудрое суждение, — с коротким поклоном сказал Унваллис. — Насколько я понимаю, ты лично возглавишь поиски Гама-ля и человека, именующего себя Калланом?
— То есть как «именующего себя»?
— Настоящего Каллана нет в живых. Это был обман. Не знаю пока, зачем Ландис пытался меня одурачить, но я намерен изучить его записи. Он был неисправимый писака, и ответ должен быть где-то в его бумагах.
— Мне все равно, кто он на самом деле. Я изрублю его на куски.
— Да, конечно. — Это замечание, вопреки усилиям Унвал-лиса, прозвучало несколько саркастически.
Декадо побледнел и шагнул к нему.
— Ты глумишься надо мною, старик?
— Ив мыслях не было. Ты у нас мастер рубить людей на куски, вот и действуй. А теперь прошу меня извинить.
Унваллис опять поклонился и вышел из комнаты. Сердце у него билось учащенно, руки затряслись, как только он очутился за дверью. «Не будь глупцом, — сказал он себе. — Этот человек сумасшедший. Если вздумаешь дразнить его снова, он убьет тебя».
Он не впервые задумался о том, что могла найти Вечная в таком человеке, не говоря уж о том, чтобы взять его в любовники. Он вполне способен и ее тоже убить в приступе слепой ярости. Глупая мысль, улыбнулся Унваллис. Сколько раз она уже умирала? Смерть не пугает ее. Благодаря таланту покойного Ландиса и преданности коварного Мемнона для ее души всегда найдется свежее тело.
Унваллис разыскал капитана и распорядился убрать тела.
— Часть солдат отряди в холмы на розыски горожан. Выбери тех, у кого лица подобрее. Пусть говорят всем, кого встретят, что опасность, мол, миновала. И позаботься о том, чтобы это было правдой. Не позволяй джиамадам их трогать. Хорошо бы найти слуг, которые умеют готовить ванну.
— Двое моих солдат уже растопили печь, — улыбнулся капитан. — Дайте нам пару часов, и у вас будет горячая ванна.
— Ты венец всех добродетелей, капитан. Я буду внизу, в библиотеке. Пошли кого-нибудь за мной, когда ванна будет готова.
При мысли о горячей купели ему стало легче, и он со спокойной душой отправился в кабинет Ландиса Кана.
Там его спокойствие испарилось. У стены стояли три рамки с татуированной человеческой кожей. На первом лоскуте, самом маленьком, черный паук, на втором — орел с распростертыми крыльями, на третьем — оскаленный леопард. Взяв в руки кошачью голову, Унваллис повалился на стул. Высохшая мертвая кожа
