— Некуда им идти. На юге горит Петар, на севере мятежники и беглые джиамады. Куда они, по-твоему, денутся?
— Ставут говорил мне о Легендарных. Может быть, они позволят крестьянам построиться на своей земле. Не знаю. Нет у меня ответа. Но сюда уж точно придут джиамады со своими кровопийцами- офицерами. И будут мучить и убивать, разыскивая тебя.
— Не понимаю я этого. Зачем я им понадобилась? Он посмотрел на ее лицо, такое знакомое.
— Если Ландис Кан жив, я это выясню. Харад, с двумя котомками в руках, окликнул его.
— Нам пора, — сказал Скилганнон. — Всего тебе доброго... Аскари.
— Ты говоришь так, будто прощаешься навсегда. Я думаю, мы еще встретимся.
Скилганнон взял у Харада котомку, надел ее на плечи и невольно оглянулся в последний раз на высокую охотницу.
За день Скилганнон и Харад прошли немалую часть пути на юго-запад.
Лесоруб, хотя и устал к вечеру, не желал останавливаться. Скилганнон не жаловался, но когда стало совсем темно, придержал Харада за локоть.
— Постой-ка.
Харад стряхнул его руку и зашагал дальше.
— Скажи мне: много будет помощи Чарис, если ты так из сил выбьешься, что топор не сможешь поднять?
— Уж как-нибудь сдюжу, — замедлив шаг, проворчал Харад.
— Всякая сила имеет предел, воин. Чарис либо жива, либо мертва. Если жива, мы найдем ее. Если мертва, мы за нее отомстим. Но лезть в драку со Смешанными без отдыха, пищи и сна — это безумие. Чарис нужен сильный заступник.
Плечи Харада поникли.
— Ладно, отдохну часок, — сказал он и сел, понурив голову, спиной к дереву. Скилганнон тоже сел, достал из котомки еду и стал жевать. Харад, как и Друсс, человек действия. Ему не до тонкостей. Его любимая в опасности, а он далеко и не может ее спасти. На уме у него только одно: прийти к ней как можно скорее. А что потом? Потом он будет искать Чарис в занятом врагом городе, не глядя на то, сколько там джиамадов — двадцать, сто или тысяча.
Скилганнон тоже устал, но успел отдохнуть немного.
— Пора нам составить какой-то план, — сказал он.
— Я слушаю, — отозвался Харад.
— Не похоже, что слушаешь.
— Почему ты так говоришь?
— В тебе слишком много гнева, и он затуманивает твой ум. Со снежных вершин подул ветер, легкие облака заслонили луну.
— Не умею я составлять планы. — Харад, немного успокоившись, прислонился к стволу головой и закрыл глаза. — Я валю деревья, обтесываю бревна, рою канавы под новые здания. Еще драться могу. До встречи с тобой я ни разу не убивал, да мне и не нужно было. А теперь все по-другому.
— Ты тоже станешь другим, Харад. Дай себе срок.
— Тебе хорошо. У тебя здесь друзей нет. Это не твой народ.
— Верно. У меня нет никого в этом мире. Все, кого я любил когда-то, давно мертвы. Но будь даже все жители Петара дороги моему сердцу, я все равно сидел бы здесь, восстанавливал силы и взвешивал возможности.
— А Чарис все это время остается в опасности.
— Возможно. Но Петар — город довольно большой. Вряд ли его разрушили полностью. А значит, людей будут поощрять вернуться к их обычной работе. Лесорубы, быть может, уже валят деревья, а у дворцовых слуг появились новые хозяева. Если так, то Чарис, вполне вероятно, делает то же, что и всегда, то есть прислуживает гостям, и спасать ее вовсе не надо. Ворваться в Петар и зарубить пару джиамадов до того, как убьют тебя самого, было бы большой глупостью.
— Ты думаешь, это правда? — с обновленной надеждой спросил Харад.
— Не знаю. Есть еще две возможности. Первая — что она убежала, как Арин с женой. Тогда она где-то здесь, в горах, и в Петар опять-таки соваться незачем. Вторая — что она убита. — Эти слова поразили Харада, и Скилганнон завершил: — Ив этом случае спешить тоже некуда. Знает она, что ты ее любишь?
— Кто сказал, что люблю? — покраснел Харад.
— А разве нет?
— Да хоть бы и так. Знаешь, как меня называют? Харад-Костолом. Харад-Бирюк. Я хоть и сильный, но не красавец, куда там. Не богат. Умом не блещу, на острое слово не мастер. Чарис заслуживает лучшего.
— Все женщины, которых я знал, заслуживали чего-то лучшего, — улыбнулся Скилганнон. — Моя жена в первую очередь.
— Я найду ее, — окончательно утихомирившись, заявил Ха-рад.
— Мы найдем ее вместе. А сейчас тебе лучше поспать. Я покараулю немного, потом тебя разбужу.
