Поскольку посадочный модуль все еще не появился, хотя Семен уже больше часа глазел на опустевшую поляну, оставалось сделать вывод, что, когда группа сликолов одновременно задействует свои феноменальные способности, эффект на выходе получается суммарный. И, если один сликол способен прыгнуть на десять минут вперед, то две дюжины страшно напуганных зверьков могли утащить антиграв аж на четыре часа в будущее.
Мясников невольно улыбнулся, представив, как в бессильной ярости станут обгрызать ногти на пальцах ученые, прознавшие о способности сликолов совершать прыжки во времени. Им ведь непременно захочется добраться до органа, который отвечает за это необыкновенное умение, и разобраться, как он функционирует. Но защитники природы никогда, ни за что, ни на каких условиях ни позволят им даже кончиком скальпеля коснуться хотя бы одного из сликолов. Более того, они непременно начнут кампанию за то, чтобы объявить Туэнью закрытой планетой. Дабы уникальный местный эволюционный процесс, не приведи случай, не свернул бы вдруг не в то русло. Хотя, какое именно русло то, а какое это, никто, естественно, понятия не имел. Но тут уж речь пойдет не о понятиях, а о принципах.
Ждать появления антиграва, если, конечно, предположения и выводы, сделанные Мясниковым, соответствовали действительному положению дел, – оставалось не так уж долго. Чуть более двух часов. У Семена имелся музмеморик, значит, было чем заняться. И все бы ничего, да вот только надвигались сумерки. А ночь или даже поздний вечер в джунглях не самое лучшее время суток. Особенно если джунгли эти населены беспозвоночными, аморфными тварями, которые воспринимают окружающий мир, обходясь без органов зрения. Ночью гигантские слизняки ориентируются в своих мокрых джунглях ничуть не хуже, чем при свете дня. А вот Семен, не собиравшийся задерживаться на Туэнье дотемна, оставил свой никтоскоп в антиграве. И никакого оружия он с собой тоже не прихватил.
Семен прошелся по краю поляны. Отмахнулся от надоедливого зелюка, так и норовившего прилепиться ко лбу, сложил руки за спиной и озабоченно поцокал языком.
А почему, собственно, он решил, что сликолы перемещаются только в будущее? Что, если они умеют совершать прыжки и в обратном направлении? Если так, то он рискует никогда больше не увидеть свой посадочный модуль. Запертые в тесном ящике, перепуганные до смерти зверьки будут перебрасывать его то вперед, то назад во времени, ища выход из ситуации, из которой нет выхода.
К тому же…
Семен даже присел, ошарашенный неожиданной мыслью, пришедшей вдруг в голову. Почему он решил, что только сликолы обладают способностью перемещаться во времени? Что, если этот дар в результате эволюции приобрели все, ну, или почти все обитатели Туэньи? Если жертвы научились прятаться от своих врагов в будущем, то, значит, и хищники должны были освоить это искусство. Иначе бы они попросту вымерли от голода. Или сожрали бы друг друга. Однако как хищников, так и их потенциальных жертв на Туэнье предостаточно. Следовательно, одни оказались не хитрее других.
Если дело обстояло именно так, ситуация грозила обернуться подлинным кошмаром. Где, в каком времени находится сейчас посадочный модуль, бесполезно было даже гадать. Можно было, не задумываясь, наугад ткнуть пальцем в любую приглянувшуюся временну?ю точку, рассчитывая, что в данный момент антиграв может оказаться именно там. Ну и что? Даже если и так, в следующую секунду он мог оказаться где угодно. Да и какой толк от всех этих логических выкладок был Семену, если сам он находился здесь и сейчас? И в отличие от местных беспозвоночных, отношение со временем у него было весьма и весьма определенным. Если не сказать натянутым.
Как ни старался Мясников сосредоточиться на решении одной, строго конкретной задачи, мысль его снова вильнула хвостом и свернула в сторону.
Вот же, право слово, забавно. Люди едва ли не на протяжении всей своей истории пытаются найти способ управлять временем. Или хотя бы понять, как можно рационально его использовать. Время это то, чего никогда не бывает в достаточном количестве. Его то некуда девать, то катастрофически не хватает. Вот бы здорово было обращаться со временем, как, скажем, с солнечными батарейками, зарядил и, когда нужно, включил. А здесь, на Туэнье, прыгают себе, забот не зная, живые временны?е батарейки.
Ну почему?
Почему именно сликолам досталось это чудо? А не человеку? Может, потому, что человек уже наделен разумом? А разум в сочетании с умением использовать время по своему усмотрению может устроить такой вселенский катаклизм, что никому мало не покажется?
И не останется никого – ни людей, ни сликолов…
Так, может, оно и лучше, если люди никогда не узнают о необыкновенных способностях сликолов?
И что для этого нужно?
Всего-то организовать защитников природы, чтобы они кинули клич в защиту уникальной и неповторимой окружающей среды Туэньи, любой контакт с которой может привести к биологической катастрофе.
Эти защитники природы ребята боевые. Им дай только повод побузить.
Ученые мужи, в отличие от профессиональных защитников природы, не имеют привычки выступать на публике с голословными и необдуманными заявлениями. Поэтому они, конечно же, первыми сдадутся. Далась им эта Туэнья! Можно подумать в галактике нет других планет с развитой биосферой!
Мясников и сам готов был возглавить движение в защиту Туэньи. Вот только для этого ему нужно было сначала с нее выбраться.
По мере того как сумерки сгущались, из глубин джунглей доносились все более зловещие звуки. И, что особенно неприятно, постепенно они приближались к поляне, на краю которой притаился Мясников. Все заметнее нервничая, Семен поглядывал то на небо, пока еще видневшееся в просветах между кронами высоких деревьев, то на поляну, где по его расчетам должен был появиться угнанный антиграв.
Услыхав доносящийся сверху мерный, хлюпающий звук, Семен ничком кинулся на траву. И вовремя. Прямо над ним, влажно хлопая краями слизистой мантии, пронеслась гигантская псевдоманта. Должно быть, уловив каким-то из своих органов чувств движение, характерное для живого существа, псевдоманта кинулась вниз с верхушки одного из близлежащих деревьев, рассчитывая прихлопнуть жертву своим массивным телом. То, что, разобравшись, что к чему, есть бы она его, скорее всего, не стала, послужило бы слабым утешением для расплющенного Мясникова.
Пролетев над человеком, псевдоманта, как кусок сырого теста, шлепнулась посреди поляны. В сгустившихся сумерках Мясников все же мог видеть, как сначала из середины ее аморфного туловища выдвинулись три упругих усика с цилиндрическими утолщениями на концах. Покрутив усиками по сторонам, псевдоманта оценила ситуацию. Видно, оставшись недовольной, хлюпнула. И поползла, опираясь на выпирающие из туловища псевдоподии, к ближайшим кустам. Должно быть, для того, чтобы снова забраться на дерево и продолжить охоту.
Знать бы еще, как она выслеживает добычу? Какие органы чувств при этом задействует? Тогда можно было бы придумать, как лучше спрятаться.
Как-то постепенно, незаметно для себя самого, Мясников уже почти смирился с мыслью о том, что ему придется провести ночь в джунглях. А потом, скажем, поутру, он, конечно же, смирится с необходимостью искать что-нибудь пригодное в пищу. По возможности то, что можно употреблять в сыром виде. Никаких приспособлений для разведения огня у Мясникова при себе не было. И он сильно сомневался в том, что ему удастся добыть огонь одним из дедовских способов – ударяя камень о камень или быстро вращая в ладонях небольшую палочку. Увы, современный человек не приспособлен для жизни в диких условиях. Для того чтобы просто остаться живым, ему нужно иметь массу всевозможных вещей, устройств и приспособлений. У Семена при себе был только музмеморик с любовно подобранной коллекцией блюзов начала двадцатого века. В оригинальном, неремастированном звучании. Но кому, спрашивается, это сейчас было нужно? Мясников собственноручно готов был запустить музмеморик в кусты в обмен на то, чтобы снова увидеть на поляне свой антиграв. С багажным отсеком, забитым стазис-контейнерами с Туэньской живностью. Он даже готов был выпустить всех этих беспозвоночных в их естественную среду обитания. Пускай себе плодятся и размножаются – Семен не имел ничего против законов природы.
Семен хотел вернуться домой.
Ну, и все… В общем… В данный момент…
Сейчас он готов был махнуть рукой даже на то, что неустойку за невыполненный контракт не покроет даже продажа корабля – единственной собственности, которой владел Мясников. В жизни каждого человека
