Менее чем через два часа Бануина проводили в богато обставленные апартаменты Наладемуса, старейшины Города. На окнах висели бархатные шторы, а полки и столы были обильно украшены золотом и серебром. Диваны покрыты шелковыми покрывалами, даже светильники отливали золотом.
Наладемус сидел на диване среди подушек, в свете фонаря его лицо казалось восковым. Без малиновой накидки было ясно видно, что его плечи неестественно раздуты. Бануин положил купленные лекарства на стол,
— Ты купил все необходимое?
— Да, господин, хотя в аптеке рыцари до смерти всех перепугали.
— Иногда страх помогает, — проговорил больной. Два стражника застыли у дверей и стояли безмолвно.
— Ты говорил о норичнике, — сказал Наладемус, — насколько я понял, ты имел в виду семена?
— Да, господин, это укрепит ваше сердце.
— Но ведь это сильнейший яд!
— Это так, сэр, — согласился Бануин, — стоит чуть увеличить дозу, и пациент умирает. Я буду очень осторожен.
Наладемус опустил голову на подушки.
— Надеюсь, ты понял, что я говорил о пытках раскаленным железом вполне серьезно?
— Я понял. А теперь вам следует понять, что нужно расслабиться. Ваше тело в постоянном напряжении, а это вредно для сердца. Что вам прописал ваш врач?
— Мне постоянно делают кровопускания и дают отвратительные снадобья. А ты приготовишь мне что- нибудь другое.
Бануин смешал молотые семена наперстянки с толченой ромашкой, высыпал в стакан воды и подал Наладемусу. Старейшина Города разом его осушил.
— Положите голову на подушки, — велел Бануин, — и закройте глаза.
Наладемус послушался. Бануин взял его за правую руку. Кожа была горячей и липкой. Закрыв глаза, Бануин сосредоточил все свои силы и устремил на пораженное тело. Как он и опасался, сердце было довольно слабым, а почки почти отказали. Бануин ждал, пока подействует наперстянка, которая окажет двойное действие, как много лет назад учила Верна, — укрепит сердечную мышцу и замедлит сердцебиение. Это придаст организму сил и позволит сердцу больше отдыхать. А для Наладемуса в этом был еще один плюс — мощный прилив крови укрепит слабые почки и нормализует мочеиспускание. Однако только травы не помогут Наладемусу, даже наперстянка не спасет его от смерти через несколько недель.
Все еще удерживая руку Наладемуса, Бануин укреплял почки больного, а затем направил поток энергии на печень, которую также поразил смертельный недуг.
— Я чувствую, лекарство работает, — шептал Наладемус, — боль уже не такая сильная, ты помог мне.
— Мне нужно, чтобы вы легли на пол, господин, — попросил Бануин.
— Я не смогу дышать.
— Теперь сможете, ваше сердце стало сильнее. Но мне нужно обеспечить отток воды, которая просто затопляет ваше тело.
Бануин лгал, но было важно, чтобы Наладемус верил, что он выздоравливает с помощью медицины. Бануину не хотелось, чтобы тот узнал о его способностях.
Юноша помог Наладемусу лечь на толстый ковер, подложил ему под голову подушку, а затем стал несильно разминать грудь, шею и руки. Под конец он дотронулся до висков старейшины и несильно их сжал. Наладемус закрыл глаза и задышал глубже.
Бануин посадил Наладемуса. Затем он позвал на помощь стражников, и они вместе отвели Наладемуса в спальню и положили на кровать.
— Так приятно растянуться на кровати, — признался Наладемус, — после стольких недель сна в креслах.
— Не стоит сегодня слишком растягивать мышцы, господин. Вы стали сильнее, но на лечение печени потребуется время.
— За последние месяцы я еще никогда не чувствовал себя так хорошо. Но я прислушаюсь к твоим советам, Бануин.
— Я считаю, господин, что мне следует остаться возле вас несколько дней, на случай, если состояние ухудшится.
Наладемус улыбнулся:
— Я велел приготовить тебе комнаты.
С довольным рычанием Наладемус поднялся и исчез в узком коридорчике.
Через несколько минут старейшина вернулся:
— Клянусь божеством Города, я не мочился так уже пять лет.
Бануин через силу улыбнулся:
— Так будет продолжаться еще несколько дней, господин. В вашем организме накопилось слишком много жидкости.
Наладемус присел на кровать.
— Для меня сегодняшний день оказался удачным, парень, и он окажется счастливым и для твоего учителя Сенкры. Я пересмотрел доказательства, он будет сейчас же освобожден.
— Спасибо вам, господин. Вы очень добры.
— Моя доброта не знает границ, — холодно заметил Наладемус, — а теперь стража проводит тебя в комнаты.
В комнатах, отведенных Бануину, зажгли фонари, а сам Бануин замер на пороге в восторге от богатства интерьера.
Главную комнату украшала внушительных размеров фреска, изображающая виноградник. Казалось, что лоза и впрямь вьется по стенам, а ягоды выглядели так аппетитно, что их хотелось сорвать с гипсовых кистей. Мебель весьма элегантна, а уставшие ноги ласкали шелковые коврики.
Бануин вошел, и стражники захлопнули за ним дверь. В главной комнате не было камина, но горячий воздух проникал сквозь встроенные в пол металлические решетки, и в комнатах было достаточно тепло, несмотря на открытое окно, ведущее на балкон.
Бануин вышел на балкон и увидел внизу казармы Рыцарей Камня и бронзовые ворота, в которые он с таким волнением вошел сегодня. Оставшись наконец один, Бануин смог расслабиться. Руки задрожали, и он с облегчением опустился на резную скамеечку, стоящую на балконе. Его одолевали сомнения. Бануин был очень рад, что удалось спасти Сенкру, и даже чувствовал некоторую гордость, но вместе с тем он осознавал, что спасает чудовище. Наладемус словно источал злобу, которая как ядовитая змея с шипением свернулась в клубок, когда Бануин коснулся его тела. Бануин вздрогнул и вернулся в теплые комнаты.
На столах и полках комнат были расставлены многочисленные фигурки из фарфора и цветного стекла. Бануин стал их рассматривать и вдруг понял, что перед ним — коллекция, которую кто-то любовно собирал. Бануин подошел к гардеробу и раскрыл дверцы: полки и крючки были пустыми, но в углу, забытая или незамеченная, лежала сандалия. Бануин прошелся по комнатам, выдвинул все ящики, но больше ничего не нашел. Кто бы раньше ни жил в комнатах, он их покидал в большой спешке, даже не упаковав красивые фарфоровые фигурки.
В наружную дверь постучали. Бануин открыл дверь юноше с серебряным подносом, на котором были разные сорта жареного мяса, овощи и кувшин с водой. Слуга поклонился и поставил поднос на полированный столик.
— Кто здесь жил раньше? — спросил Бануин.
Слуга еще раз поклонился, и Бануин увидел в его глазах страх. Слуга поспешно удалился.
— Спасибо! — прокричал ему вслед Бануин.
Вскоре в дверь постучали снова. На этот раз слуг было двое. Один нес сложенную одежду, другой — медное ведро с кипятком. Бануин узнал свои вещи. Первый слуга развесил их в пустом гардеробе и удалился, а другой прошел через комнаты и открыл неприметную дверцу. Последовав за слугой, Бануин увидел, как тот наливает воду в огромную ванну в форме раковины. Вошли другие слуги с ведрами, и за считанные секунды ванна была полна на три четверти. Вернулся первый слуга с полотенцами и маленьким
