красно-белых. Конечно, появлялись мастера рядом с ним и после него, но Гаврилов, по-моему, остался непревзойденным классиком своего жанра.
–
– Впервые Игоря привлек в сборную Лобановский. Это произошло в 1990-м. Валерий Васильевич пригласил спартаковца для участия в финальной части первенства мира. До этого я с Шалимовым не встречался. Хотя знал, что он громко заявил о себе в «молодежке», выигравшей чемпионат Европы. Я его считал одним из талантливых футболистов: в клубе многие игровые схемы строились в расчете на Шалимова, он хорошо взаимодействовал с партнерами. Интеллигентный парень, учил английский, с ним приятно общаться.
На первый матч против сборной Румынии (2:0–9 июня. –
– У нас неприятности! – сказал он.
– Что случилось?
– У Игоря воспаление надкостницы.
Я про себя чертыхнулся. Почему молчал? Нет, чтобы немедленно показаться! Осмотрел Шалимова: действительно, воспаленная голень.
– Зачем тянул? Небось, думал: само заживет? А теперь – нет, шалишь! Сначала была лишь ссадина. Потом в нее попала инфекция. Вот и «догулялся» до воспаления…
Во время обследования Шалимова Малюта деликатно отозвал меня в сторону:
– Видимо, придется резать, Савелий Евсеевич!
У меня все похолодело. Во-первых, как мы могли допустить подобное – это же, как ни ругай пострадавшего, все-таки наш врачебный недосмотр. Во-вторых, – и это более всего огорчительно – игрок в результате не сможет участвовать в супертурнире.
К счастью, в моей аптечке нашелся очень хороший антибиотик. Внутримышечный. Произведен в Бельгии. Видимо, кто-то подарил.
– Давай-ка, – говорю, – попробуем!
Вколол антибиотик. Положил эффективную противовоспалительную мазь. Завязал компрессом. Еще дал соответствующие таблетки. После чего полночи не спал – с тревогой ждал утра. И только разбинтовав на ноге Игоря повязку, вздохнул с облегчением – процесс заживления пошел.
Лобановский, который с моих слов обо всем знал, тоже не скрывал своего удовлетворения. Главное – Шалимов сыграл против аргентинцев (9 июня – 0:2. –
– Не волнуйтесь! Думаю, все закончится благополучно…
Эта спортивная, человеческая мужественность Шалимова – одна сторона его непростой натуры. Другая – подробно была нами рассмотрена в главе о Садырине. Я имею в виду некрасивую историю с «письмом четырнадцати». Напомню ее вкратце. 1993 год. Скандал разгорелся после поражения в матче против сборной Греции (0:1). Футболисты, вдруг ушедшие «в оппозицию», пригласили на разговор Игнатьева. И выдвинули ряд требований в адрес руководства Федерации футбола и сборной.
Вернувшись после той встречи, Борис сообщил: игроки собираются писать «открытое письмо» и более не хотят выступать под руководством Садырина. Если судить по инициативности, то верховодил там Шалимов. Однако я считал и считаю: он и сам не заметил, как из него сделали подставное лицо.
–
– Не знаю. Для меня роль Игоря – большая и неприятная неожиданность.
–
– В Москве мы встретились с ним как ни в чем не бывало. Я никаких вопросов не задавал, но из его общения с окружающими вынес ощущение, что он сожалеет о минувшем скандале.
Перестав выходить на поле, Шалимов резко перешел на тренерскую работу: на пару с Писаревым они взялись поднимать «Уралан». Первый же сезон сложился крайне неудачно, что, собственно, и предопределило их скорую отставку.
–
– Вновь я встретился с ним пару-тройку лет тому назад. «Локо» готовился к сезону в Португалии. К нам на стажировку приехали слушатели ВШТ, в частности, Шалимов, Онопко, Ледяхов. Мы с Игорем продолжили добрые взаимоотношения: он интересовался медицинской стороной обеспечения команды, активно спрашивал о нюансах врачебного контроля… Не знаю, какой из него получится наставник, но в качестве хорошего футболиста Шалимов оставил после себя заметный след.
–
– Ну, Юран – яркая личность! Начало его карьеры взлета не предвещало. Правда, в киевское «Динамо» попал почти мальчишкой. Играл за дубль, где однажды получил страшенный перелом ноги. Мало