Федор поперхнулся и постарался вникнуть в суть бумаг, впрочем, без выраженного успеха.
— Да ладно, не читайте! — сжалилась над ним Даша. — Я все так вам расскажу. Гонорар у вас маленький, хотя для первой книги весьма приличный. Получите вы его в течение календарного месяца с момента подписания договора. Если ваша книга вдруг пойдет нарасхват, как холодное пиво в июльскую жару, то вы получите так называемые «роялти», короче говоря, бонусы. Вот, пожалуй, и все, что заслуживает вашего внимания. Так что, подписывайте, уважаемый автор, а то у меня уже цейтнот.
Федор послушно подписал бумаги, — он был от Даши в полном восторге!
— Ну, все, пойдемте на выход, — сказала редакторша, гася лампу и не без труда снимая со стола свой ридикюль-переросток. — А по дороге обсудим вот какой момент. В вашей книге все очень хорошо, — все, кроме названия. Как там, бишь, вы окрестили вашу эпохалку? «Комбинат»? Не годится ни к черту! У вас достаточно остросюжетное произведение, а вы его названием загоняете в категорию производственной бытовухи. Помните «Премию»? Вот-вот, люди тоже помнят, и книжку с таким названием ни за что не купят. Короче говоря, у вас есть время до вторника, чтобы переделать название. Придумайте два, три, четыре, здесь выберут. В крайнем случае, название, конечно, придумают и в этих стенах, но тогда есть риск, что оно будет отражать фабулу вашего произведения не более, чем если бы Фолкнеровскими «Гроздьями гнева» называлось бы нечто о буднях молдавских виноградарей!
— Хорошо, хорошо, я подумаю! — согласно кивал Федор, сопровождая Дашу в путешествии по длинным редакционным коридорам.
Даша говорила, и от гулкого звука ее голоса стеклянные таблички на дверях, мимо которых шла парочка, позвякивали. На своих толстущих танкетках она двигалась несколько роботизированно, словно тщательно обдумывая каждый следующий шаг, и Федору, чтобы не убежать вперед, приходилось то и дело останавливаться. Наконец он приспособился к Дашиной манере ходьбы, для чего просто пошел задом, то есть, спиной вперед, и скорости их передвижения сразу подровнялись.
— Я тоже хотел с вами посоветоваться, — сказал Федор, задним местом услужливо открывая перед редакторшей тяжелую входную дверь.
— Хо-хо, я польщена! — сделала ему глазки Даша, и Федор ощутил себя на ревущих перекатах бурной горной реки.
— Я хотел спросить — как вам мой псевдоним? — немного стесняясь, задал Федор сокровенный вопрос, который давно его волновал.
— Псевдоним, как псевдоним, — гулким эхом в горах откликнулась Даша. — Лучше, чем, например, Сименонов.
Федор расхохотался, — Дашин сарказм был неподражаем! А редакторша тем временем направила их унылый караван на автомобильную стоянку у редакционного подъезда. На стоянке было всего несколько машин, и первой в ряду стояла маленькая квадратная «Дэу-Атоз». Машинка была просто Дашина копия, эдакая Даша Копейникова на колесиках, и Федор совершенно инстинктивно направил свой зад именно к ней. Но Даша малолитражку проигнорировала и поплыла прямиком к стоящему чуть поодаль гигантскому джипу «Линкольн-Навигатор». Федор втянул голову в плечи, — в который раз за сегодня ассоциации его подвели! А Даша открыла дверь этого особняка на колесах, присев, как толкатель ядра, метнула вовнутрь джипа свою сумочку и приготовилась к тому, чтобы загрузиться туда самой. Для этого ей пришлось подобрать повыше одну свою айкидошную штанину, закинуть ногу на высокий приступок водительской двери, а рукой, прилично потянувшись, ухватиться за скобообразную ручку на передней стойке машины. Со стороны это напоминало посадку неопытного наездника на рослого жеребца, и Федор метнулся оказать помощь жокею.
— Так как вы все же считаете, — спросил он, подсаживая Дашу под локоть, — мне, как молодому автору, лучше публиковаться под псевдонимом, или под своей фамилией?
— Ну, как вам сказать? — ответила Даша, задумчиво глядя с подножки джипа в неведомую даль. — Поступайте, как знаете. В жизни многих людей бываю моменты, когда в аналогичных ситуациях им приходится выбирать. И каждый решает по-своему.
— И у вас была такая ситуация? — не унимался Федор. — Что же выбрали вы?
— У меня была другая ситуация, — на этот раз сверху вниз поверх очков посмотрела на Федора Даша. — Когда я, дура была, выходила замуж, я думала не столько о самом этом решении, которое по молодости представлялось мне бесспорным, а о том, принять фамилию мужа, или оставить свою, девичью.
— И?.. — с понимающей улыбкой спросил Федор.
Даша уселась за руль, вставила ключ в замок зажигания и завела двигатель. Мощный восьмицилиндровый мотор взревел, что, впрочем, по сравнению с обертонами голоса водителя звучало мурлыканьем котенка против рыка саблезубого тигра.
— К счастью, у меня хватило мозгов остаться Копейниковой, — гордо продекламировала Даша, включая передачу, — а не обругать себя на всю жизнь Дерябиной! До свидания, молодой автор!
Даша захлопнула дверь, и особняк отъехал, величаво покачиваясь на мягких рессорах. Федор остался стоять, словно молнией, пригвожденный к месту внезапно сделанным им открытием. Редактор Даша Копейникова — жена Евгения Эдуардовича Дерябина! Вот это да-а! Сомнений типа: «Да мало ли в Бразилии донов Педров?» у Федора не возникало, потому что теперь он практически точно знал, что все три раза покушались именно на него. И кто был инициатором этой «охоты на человека».
То, что московский строительный сектор криминализирован до предела, Федор, проработав на этом рынке десять лет, знал не понаслышке. За обеспеченные финансированием заказы столичного правительства в первой половине девяностых шли войны со стрельбой. Позже борьба за выживание приняла более миролюбивые формы: начало процветать мздоимство. Для того, чтобы получить контракт, нужно было «занести» распорядителю заказов процентов десять от сметной стоимости наличными. Сформировался своеобразный закрытый клуб допущенных к «кормушке», от которых власть предержащие не боялись брать. В эту «элиту» не пускали; будучи на безрыбье, Федор тоже пробовал — бесполезно, еще и пригрозили.
На рынке строительства коммерческого нарушались другие статьи уголовного кодекса. Процветало мошенничество, построенные квартиры продавались по два-три раза. Бывало, что дом даже и не начинал строится, а застройщик на деньги, собранные у пайщиков, открывал новые «Рога и Копыта» и открыто вел рекламную кампанию по продаже следующей порции «воздуха». Деньги в столичном строительстве зарабатывались, вернее, «отмывались» и воровались огромные.
В основу книги Федор положил совершенно особый способ извлечения сверхприбыли из объекта недвижимости, вокруг которого «закручивался» динамичный криминальный сюжет. При этом очень важно было в высшей степени достоверно придумать и описать такой объект, и вот как раз с этим у Федора до прихода на работу в «Лого-Строй» и были проблемы. Но, первый раз попав на Конвейер, Федор сразу понял, что это — то, что ему нужно. Разумеется, как и положено, он постарался сделать так, чтобы прообраз его недвижимого «героя» стал неузнаваемым.
В своем романе Федор представил ситуацию так:
Некий московский завод, который в книге называется Комбинатом, был построен еще в 30-е, знал времена расцвета, был головным предприятием отрасли, но с приходом рынка спрос на его продукцию исчез. И хотя в начале девяностых коллектив Комбината во главе со своим бывшим бессменным директором, а теперь — Председателем трудового коллектива приватизировал предприятие, ставшее Закрытым акционерным обществом, надежды акционеров на беззаботную жизнь не оправдались. Комбинат стал убыточным, и к началу 21-го века еле-еле сводил концы с концами, а задолженность только за коммунальные услуги превышала миллион долларов. Коллектив, отчаявшись стать беспечными рантье, рад был бы избавиться от такой обременительной собственности, но оказалось, что Комбинат, собственно, никому и не нужен. Вкладывать огромные деньги в реконструкцию цехов и производства никто не собирался. Как площадка для жилой застройки Комбинат тоже не подходит из-за того, что находился в непрестижной зоне промышленного Севера Москвы, в болотистой пойме одного из притоков Москвы-реки, да вдали от метро и городских коммуникаций. По совокупности всех этих факторов строительство жилья на месте Комбината было совершенно нерентабельным.
Так бы и хиреть Комбинату, возглавляемому своим Председателем, если бы для того, чтобы выиграть
