— Удивлены, что я вам это говорю? — одними уголками губ усмехнулся Дерябин, четко прочитав изумленную вытянутость Федорова лица. — Просто я всегда предполагал, что вы умный человек, Федор Андреевич, и я рад, что не ошибся. И, коль уж вы узнали так много, вы заслужили, чтобы я рассказал вам все.
Да, Даша Копейникова — его жена. Пару недель назад вечером за ужином она в качестве курьеза рассказала мужу о том, что ситуация, описываемая в романе одного ее «молодого автора», навевает определенные аналогии с реконструкцией Конвейера. Дерябин только что не пропустил это совершенно мимо ушей, да еще, зная экзальтированность супруги, поднял ее на смех за то, что она сравнивает кем-то вымышленное с тем, о чем сама она не имеет ни малейшего представления. Поскольку подобные «физико- лирические» споры между супругами были не редкость, все могло на этом и угаснуть, но в этот раз Даша не захотела уступать без боя. Разгорелась нешуточная дискуссия о том, она ли, как редактор, имеет большее представление о работе мужа — директора и вверенного ему завода «Конвейер» вообще, или же наоборот. Дискуссия перешла в перепалку, в результате которой был найден критерий урегулирования спора — само содержание рукописи. Даша обязалась в обход своих четких правил принести рукопись домой, а Дерябин — прочесть ее. Прочитав же, он был поражен схожести некоторых моментов, признал правоту жены и осторожненько поинтересовался у нее фамилией автора. Окрыленная редкой победой в спорах с мужем, Даша совершенно без задней мысли назвала — некий Ионычев, после чего совпадения между рукописью и жизнью сразу перестали казаться Дерябину забавными.
— Чего ж такого предвосхитил-то в своей книге автор, что заслужил высшую меру социальной защиты? — с издевкой в голосе перебил директора Федор. — Для чего же на самом деле надстраивается Конвейер?
— Могу точно сказать, что Олимпиада здесь ни при чем! — усмехнулся в ответ Дерябин. — Такие экзотические схемы, как у вас в книге, в жизни встречаются редко. Жизнь вообще — ужасно прозаическая штука.
На самом деле все просто. Вероятно, Федору известно, что документом, без которого в Москве не может быть начата никакая стройка, является разрешение на строительство, выдаваемое в Инспекции архитектурно-строительного контроля? Хорошо. А то, что ему в обязательно порядке предшествует соответствующее постановление префекта округа? Прекрасно! И то, что такое постановление, конечно же, имеется? Ну, да, конечно, ведь Федор видел его своими глазами, когда еще в самом начале своей работы в «Лого-Строе» отвозил в Инспекцию документы на оформление разрешения. Так вот: это постановление — поддельное. Удивлены? Зачем нужно было подделывать? Что мешало получить постановление законным путем? Да, как обычно — непомерные аппетиты мздоимцев в верховных эшелонах столичной власти. В свое время, когда в префектуре проходил согласование первичный пакет документов на начало проектирования офис-центра, проектом заинтересовался лично префект. Когда Дерябину сообщили об этом, он сразу понял, что без мзды не обойтись, но отнесся к этому спокойно, — в нынешней России это — нормальная практика. Но когда на встрече тет-а-тет у себя в кабинете этот старый хрыч-префект нарисовал на бумажке единицу с шестью нулями, даже искушенный Дерябин подумал, что это просто ошибка. Он взял карандаш, крест- накрест перечеркнул последний ноль и повернул бумажку к префекту. Тот посмотрел и отрицательно покачал головой. Дерябин взбесился — ни за что, ни про что этот старый козел в чиновном кресле хочет получить от него миллион долларов! За что?! Потом Дерябин вспоминал, что от такой вопиющей наглости в эту секунду на него накатило форменное затмение. Он снова взял карандаш и на последнем, зачеркнутом нуле пририсовал глаза, нос, рот. Получилась рожица, удивительно смахивающая на префекта. Но чтобы не было сомнений в смысле рисунка, Дерябин двумя линиями еще раз перечеркнул рожицу, а ниже подписал: «ТЫ!» И, ставя жирную точку под восклицательным знаком, сломал грифель карандаша. И сильно пустил лист бумаги по полированной крышке стола хозяину кабинета. Префект побледнел от страха, но ему хватило самообладания трясущимся пальцем указать визитеру на выход. Взбешенный Дерябин выбежал из кабинета, громко хлопнув дверью. Поостыв, директор о своей вспыльчивости пожалел, ведь было ясно, что теперь к префекту даже на одногорбом верблюде не подъедешь. Но нужно было что-то делать, причем срочно, ведь без постановления развитие проекта было совершенно невозможно. Но, поразмыслив, Дерябин нашел простой и действенный выход из ситуации. Он воспользовался тем, что обратная связь между ведомствами, в которых проходил согласование пакет документов на строительство, практически отсутствует. То есть было крайне маловероятно, что на всем длиннющем пути через Префектуру, Москомархитектуру, Госэкспертизу, Госархстройконтроль и еще полудюжину всяких «Госов» и «Мосов» хоть один из чиновников означенных ведомств вдруг решил проверить, а в установленном ли порядке документы на такое-то строительство согласованы ведомством предыдущим? Изготовление по многочисленным имеющимся оттискам печати префектуры одним из многочисленных подпольных умельцев обошлось ввиду гербовости последней аж в сто долларов, бланки из канцелярии префектуры за вдвое меньшую сумму вынесли настоящие. Все оказалось рассчитано четко, и авантюра прошла на «ура». Конечно, когда строительство началось, информация об этом сразу же дошла до префекта, а уж дальше установить, что в деле фигурирует постановление, которое он никогда не подписывал, было несложно. Однако Дерябин заранее подготовился на этот случай. Он купил поддержку одного из заместителей мэра, аппетиты которого оказались оказалось на порядок скромнее, чем у префекта. В тот момент, когда последний уже потирал руки, предвкушая скандал с подделкой документов, неизбежно погубивший бы проект надстройки, из мэрии префекту намекнули, что факт пропажи фирменных бланков и отсутствие какого бы то ни было контроля за подлинностью документов могут стоить серьезного скандала ему самому. Старик-префект, которому оставалось меньше года до выхода в отставку в звании почетного пенсионера, взвесил все «за» и «против» и решил, что лучшая драка — та, которая не состоялась. Правда, на нужную чашу весов Дерябину все же пришлось кинуть увесистую гирьку в пятьдесят тысяч зеленых, но по сравнению с первоначальными запросами и, особенно, на фоне возможных потерь это была так, мелочевка. В общем, префект декларировал свой нейтралитет, правда — не более. Дерябина это устраивало, потому что после скорого выхода префекта на пенсию его место занял бы человек, чья лояльность не вызывала сомнений. Но пока это была ситуация достаточно неустойчивого равновесия, которую очень легко нарушить. Какая-нибудь газетная публикация, или даже художественный вымысел в какой-нибудь дурацкой детективной книжонке типа той, что накропал Федор, могли его нарушить. В общем, при всей кажущейся несерьезности дело стоило созыва совета, в который кроме Дерябина и Куницына входит видный банкир, на чьи деньги ведется строительство, и тот самый вице-мэр. Компаньоны просто не понял бы, если бы директор не поделился с ними такой информацией.
— И совет решил, что меня нужно убить? — недоверчиво усмехнулся Федор. — Неужели нельзя было прибегнуть к какому-нибудь другому способу? Поговорить, например. Ей-богу, я бы внял убеждениям, особенно, наверное, небесплатным. Или правильное бытует мнение, что людям из ваших сфер проще заказать, чем поговорить?
— О вашем физическом устранении на совете вопрос и не стоял, — сухо ответил Дерябин. — Просто было принято решение, что книга увидеть свет не должна. По крайней мере до тех пор, пока на месте старый префект. Мне было поручено через жену отслеживать дату подписания авторского договора, и как только это бы случилось, с вами бы… поговорили. Полагаю, вам бы была предложена сумма, сравнимая с возможными гонорарами за публикацию вашей книги в течении ближайших лет эдак двухсот.
— Но ведь авторский договор я подписал только сегодня! — воскликнул Федор.
— Я знаю, — кивнул Дерябин. — Просто в самом конце, когда все уже считали тему закрытой, неожиданно встал ваш шеф и сказал, что раз это он пригласил возмутителя спокойствия по фамилии Ионычев на работу, то, дескать, ему, Дмитрию Куницыну, и расхлебывать. В общем, он брался урегулировать проблему бесплатно и гарантировал успех.
— А у совета не возникло вопроса, к какому способу урегулирования Куницын собирается прибегнуть? — с максимально ядовитым сарказмом поинтересовался Федор.
— У компаньонов принято доверять друг другу, — пожал плечами Дерябин. — Хотя Куницын намекнул, что кроме того, что вы являетесь его подчиненным, у него есть специфические рычаги воздействия на вас. Через вашу жену.
— Он так сказал? — вспыхнул Федор.
— Ну, да, — подтвердил Дерябин. — И все согласились, что подобные рычаги, учитывая давность знакомства Дмитрия Куницына с вашей супругой, могут быть весьма действенными.
