Итак, министр обороны позвонил премьер-министру и затем провел у него двадцать минут.
— Не могу этому поверить, — заявил премьер, выслушав коллегу.
— Значит, расследование прекратить?
— Нет, конечно. Хотя все это сильно попахивает провокацией.
Министр обороны обстоятельно пересказал все, что услышал от директора ДГСЕ по поводу Котова, перечислил сообщенные им факты и косвенные улики.
— Не знаю, не знаю, — сказал премьер, — Всегда убедительно звучит, когда человек заявляет, что вот тут он твердо уверен, но относительно того-то и того-то сомневается. Повторяю, это может оказаться провокацией. Скажите, пожалуйста, своим людям, чтобы они были крайне осторожны.
— Конечно, — согласился министр обороны, — Мне бы вовсе не хотелось, чтобы уважаемый коллега Лашом пал жертвой несправедливости.
— Объясните, почему именно вы, а не Жорж Вавр ввели меня в курс событий? Это ведь его дело — чистая контрразведка, — спросил премьер, — С каких это пор министерство обороны сует нос в подобные вещи?
— Британцы связались с нами, а не с ДСТ, поскольку деятельность контрразведки ограничена территорией Франции, а Котов сбежал в Лондоне.
— Запутано, как в готическом романе, — усмехнулся премьер.
— Я хорошо знаю нашего человека, который ездил в Лондон, чтобы повидать Котова и прощупать его, — сказал министр обороны, — Опытный и принципиальный сотрудник.
— Честно говоря, я отношусь ко всему этому весьма скептически, повторил премьер, — Тем не менее держите меня в курсе.
— Непременно.
Министр обороны поднялся и вышел. У себя в кабинете он продиктовал секретарше вкратце свою беседу с премьером, 'касающуюся вопросов безопасности' с комментарием, что с точки зрения премьера, его ведомству вмешиваться в эти проблемы никакого резона нет.
— Внесите это в картотеку, — велел он секретарше.
— Меня приглашают к премьер-министру, — сообщил руководитель ДСТ Жорж Вавр своему заместителю Альфреду Бауму, — Скажите-ка, приятель, в чем мы проштрафились?
Баум неуклюже заерзал на стуле и выпустил из ноздрей сигаретный дым. Сигарета прилипла к его нижней губе, пепел сыпался на мятый лацкан пиджака.
— Много чего делали не так.
— Назовите хоть что-нибудь. Надо же подготовиться.
— Ну, к примеру, чрезмерное усердие, с каким мы преследовали этого румына Кодряну. Может быть, министерство иностранных дел недовольно и нажаловалось премьеру. Вечно они носятся с румынами — причины этой любви связаны со снабжением атомных реакторов.
— А еще?
— Ну, всем известно, что из исследовательского центра в Уази утекает информация, надо срочно отыскать 'крота'.
Вавр покачал головой:
— Не в правилах нашего коротышки лезть в подобные мелочи. Последний и единственный раз, когда он меня затребовал, его беспокоила любовница начальника его собственной канцелярии. Ему доложили, будто она переспала с сумасшедшим итальянским графом, который дает деньги коммунистам.
— Действительно переспала? Я что-то этого случая не припоминаю.
— Ну да. Премьер велел своему начальнику канцелярии от неё избавиться. Там были пикантные детали. Странно, что вы не знали…
— Мой промах, — согласился Баум. Он снова задвигался на неудобном сиденье. Стулья в неуютном кабинете шефа не подходили человеку его сложения, и он спешил окончить бесполезный разговор:
— Прошу меня извинить, патрон, но у меня куча дел…
Баум тяжело поднялся на ноги и направился к двери.
— Я увижу премьера сегодня днем на заседании парламента, — сказал ему вслед Вавр, — И тогда разгадаю маленький секрет.
Вавр доверял Бауму как самому себе и был с ним вполне откровенен, однако знал, что его заместитель не отвечает ему тем же. Бывали такие ситуации, рискованные и сомнительные, которые Баум считал разумным от шефа скрывать. Это была как бы мера предосторожности: во имя общественного блага лучше главе контрразведки кое-чего не знать, а то ведь ему приходится отчитываться перед парламентской комиссией, дотошной и ненадежной в смысле утечки информации. И он может говорить, не кривя душой. И шеф, и его зам это понимали, хотя ни разу словом не обмолвились на эту тему.
Ровно в четыре Жорж Вавр был препровожден к премьер-министру в Пале Бурбон. Парламент работал, депутаты сновали туда-сюда в холлах, смешиваясь со служащими в черной униформе и разными просителями. В зале заседаний перед почти пустыми, расположенными полукругом скамьями кто-то что-то бубнил. В великолепно обставленной частной комнате премьер-министра за огромным столом горбилась небольшая, но внушительная фигура хозяина. Он писал что-то в блокноте и не взглянул на вошедшего.
— Прошу садиться, Monsieur le Directeur! — Он продолжал писать. Когда же Вавр поймал на себе его взгляд поверх очков, он припомнил то же самое, что до него министр обороны: овернское происхождение, тяжелый случай.
— То, что я вам сообщу, затрагивает безопасность страны и целостность правительства. — Премьер- министр извлек из пачки сигарету, зажег. — Вам известно об Алексее Котове, советском перебежчике, который сейчас у англичан?
— Известно.
— Вы знаете, что сотрудник ДГСЕ ездил в Лондон повидать его, поскольку этот Котов кое-что рассказывает о нас?
Вавр кивнул. Стало быть, очередная разборка соперничающих департаментов, а премьер выбирает, на чью сторону встать… Или играет в собственную игру… Вот это вернее — он всегда так поступает.
— Если верить Котову, то похоже, среди нас, политиков самого высокого уровня, есть советский агент, — осторожно начал премьер, он закашлялся от дыма и стряхнул пепел в пепельницу, — Повторяю — на самом высоком уровне.
Вавр промолчал, все ещё чувствуя на себе пристальный взгляд собеседника.
— Это, конечно, ваша епархия, а не ДГСЕ.
— Разумеется.
— Они упомянули Антуана Лашома.
Вавр хранил полную невозмутимость.
— Можете что-нибудь сказать по этому поводу?
— Ничего, господин премьер-министр.
— Деликатное дело — ведь он ваш непосредственный начальник.
— Контрразведка пользуется некоторой независимостью, — напомнил Вавр, — Наши картотеки доступны только нам самим, а мои сотрудники только с моего разрешения могут вступать в разговоры с остальными, в том числе и с министром.
— Мне не кажется правильным, что расследование проводит ДГСЕ. У них нет подходящих ресурсов. И не тот темперамент — я имею в виду политическое чутье. Вы меня понимаете?
— Понимаю.
— Приближаются выборы. Все, что мы делаем, приобретает политическую окраску.
— Да, господин премьер-министр.
— Вы полагаете, Котова следует доставить сюда, к нам?
— Англичане, безусловно, его отдадут.
— И он, как только ступит на французскую землю, тут же окажется в распоряжении ДСТ. Верно?
Вавр кивнул.
— Но только в ведение контрразведки, а не министерства обороны…
— Да, господин премьер-министр.
