Перед появлением отца воздух изменился. Рефаим понял, что отец возвращается из Потустороннего мира в тот самый миг, когда это произошло. Разве могло быть иначе? Он был тогда со Стиви Рей. Как он почувствовал возвращение отца, так и она мгновенно узнала, что Зои вновь собрала свою душу…
Стиви Рей… Прошло всего две недели с тех пор, как Рефаим видел ее в последний раз, говорил с ней, касался ее, но ему казалось, будто прошла целая вечность.
Проживи он еще сотни лет, он все равно не смог бы забыть того, что произошло между ними перед возвращением отца. Тот человеческий парень, отразившийся в глади фонтана — это был он, Рефаим. Это было совершенно необъяснимо и, тем не менее, он знал, что это правда. Он дотронулся до Стиви Рей и на какой-то сумасшедший миг вообразил, что могло бы быть между ними…
Он мог бы любить ее. Он мог бы защищать ее. Он мог бы выбрать Свет, а не Тьму. Но все эти «если бы да кабы» не были и не могли быть реальностью.
Он родился из боли, ненависти, насилия и Тьмы. Он был чудовищем. Не человеком. Не бессмертным. Не зверем. Чудовищем.
Чудовища не мечтают. Чудовища не хотят ничего, кроме крови и смерти. Чудовища не знают — не могут знать! — ни любви, ни счастья. Они просто не созданы для этого. Нет у них такой возможности!
Но если это так, то почему он скучает по ней?
Откуда взялась эта жуткая пустота, поселившаяся в его в груди после ухода Стиви Рей?
Почему без нее он никак не может почувствовать себя полностью живым?
И, почему, почему он так хочет стать лучше, сильнее, мудрее и, главное, чище, ради нее? Может, он сходит с ума? Рефаим взволнованно мерил шагами открытую веранду заброшенного особняка Джилкриса. Стояла глубокая ночь, в музейном парке царила тишина, но из-за того, что коммунальным службам приходилось в спешке убирать последствия страшного ледяного дождя, днем здесь с каждым днем становилось все более шумно и беспокойно.
«Нужно улетать отсюда и подыскать себе другое место, — в который раз подумал Рефаим. — Надежное, спокойное убежище. Надо убираться из Талсы и обосноваться где-нибудь подальше от людей, благо, в этой огромной стране будет нетрудно подыскать что-нибудь подобное».
Он знал, что поступить так будет благоразумно и логично, но что-то заставляло его остаться. Рефаиму почти удалось убедить себя в том, что он не улетает из-за отца. Если Калона вернулся в мир живых, то он может возвратиться в Талсу, и Рефаим должен ждать его здесь, чтобы вновь обрести смысл и цель жизни. Но в глубине души пересмешник знал, что это неправда. Он не хотел покидать Талсу, потому что здесь жила Стиви Рей. Пусть им нельзя было встречаться, но Рефаиму хотелось знать, что она рядом, и он может прийти к ней, если посмеет.
Он продолжал нервно расхаживать взад-вперед, когда воздух вокруг вдруг стал тяжелым и густым, налившись бессмертной мощью, которую он знал так же хорошо, как собственное имя. Что-то рванулось в его груди, словно сила, плывущая через ночь, что была привязана к нему и использовала его, как якорь, чтобы подтянуться поближе.
Рефаим собрался душой и телом, сосредоточился на невидимой бессмертной магии и с радостью принял эту связь, невзирая на то, что она терзала его мучительной болью, истощала силы и туманила рассудок удушающей волной клаустрофобии.
Ночное небо над его головой потемнело. Усилившийся ветер хлестал его крылья. Но пересмешник не дрогнул ни на мгновение.
Когда величественный крылатый Бессмертный, его отец, прекрасный Калона, отвергнутый воин Никс, спустился с небес и упал рядом с ним, Рефаим машинально опустился на колени и склонил голову.
— Я удивился, когда почувствовал, что ты все еще здесь, — произнес Калона, не давая сыну разрешения подняться. — Почему ты не последовал за мной в Италию?
Не поднимая головы, Рефаим ответил:
— Я был тяжело ранен. Только недавно оправился и решил, что будет благоразумно подождать тебя здесь.
— Ранен? Ах да, я припоминаю. Кажется, в тебя выстрелили, и ты упал на землю. Можешь встать, Рефаим.
— Благодарю, отец. — Встав, пересмешник взглянул на отца и беззвучно обрадовался тому, что на его птичьем лице не могут отразиться никакие чувства.
Калона выглядел ужасно. Его бронзовая кожа приобрела нездоровый землистый оттенок. Прекрасные янтарные глаза запали, под ними залегли глубокие тени. Он даже похудел.
— Ты здоров, отец?
— Разумеется, здоров, я же бессмертный! — фыркнул крылатый воин. Потом вздохнул и устало провел ладонью по лицу. — Она держала меня под землей. Я был ранен, а она заточила меня и сковала силой стихии, которая не позволяла мне исцелиться до освобождения. С тех пор я еще не полностью восстановил силы.
— Значит, тебя заточила Неферет? — осторожно уточнил Рефаим, стараясь не выдать голосом своего волнения.
— Да. Но она не смогла бы сделать этого, если бы Зои Редберд не ослабила мой дух, — горько вздохнул Калона.
— Тем не менее, Зои осталась жива, — все так же бесстрастно заметил Рефаим.
— Жива! — взревел Калона, вскакивая и надвигаясь на сына, так что тот попятился.
Но гнев бессмертного улегся так же быстро, как вскипел, и Калона снова устало уронил голову. Потом он испустил тяжелый вздох и медленно произнес:
— Да, Зои жива, но я уверен, что после путешествия в Потусторонний мир она уже никогда не будет прежней. — Он посмотрел в ночную тьму. — Каждый, кто попадает в царство Никс, меняется навсегда.
— Никс позволила тебе войти в Потусторонний мир? — не удержался от вопроса Рефаим.
Он уже приготовился снести новую вспышку отцовского гнева, но голос Калоны прозвучал неожиданно задумчиво и тихо, почти нежно.
— Да. Я видел ее. Один раз. Очень недолго. Только благодаря вмешательству Богини этот проклятый небом Старк все еще ходит по земле.
— Старк вошел в Потусторонний мир следом за Зои и вернулся живым?
— Вот именно. Он жив, вопреки всему, — буркнул Калона, безотчетно потирая грудь в области сердца. — Сдается мне, он должен благодарить быков за свое чудесное спасение!
— Черного и белого быка? Свет и Тьму? Горечь страха подкатила к горлу Рефаима, когда он вспомнил склизкую светлую шкуру белого быка, вечное зло, глядящее из его глаз, и ослепляющую боль, которую он причинил пересмешнику.
— А что? — спросил Калона, впиваясь подозрительным взглядом в лицо сына. — Почему ты встрепенулся?
— Они показались здесь, в Талсе. Всего неделю назад.
— Что могло привести их сюда?
Рефаим помедлил с ответом. Сердце болезненно забилось у него в груди. Что он может рассказать? Как много может признать?
— Отвечай, Рефаим!
— Это все Красная. Молодая Верховная жрица. Она пробудила быков и вызвала их. Белый бык рассказал ей, как Старк может найти дорогу в Потусторонний мир.
— Как ты узнал об этом, сын мой? — Голос Калоны был как сама смерть.
— Я видел часть ее ритуала. Я был так тяжело ранен, что уже не верил в выздоровление, не думал, что когда-нибудь смогу снова подняться в небо. Но белый бык, явившись на зов Красной, дал мне силы и втянул в магический круг. Вот почему я видел весь ритуал и слышал, как Красная получила сведения от быка.
— Ты исцелился, но не схватил Красную? Не помешал ей вернуться в Дом Ночи и передать послание для Старка?
— Я не мог ее остановить. Следом за белым явился черный бык, Свет прогнал Тьму и защитил Красную, — честно ответил Рефаим. — Я остался здесь до окончательного выздоровления, а когда почувствовал, что ты вернулся в мир, решил ждать тебя.
