— Здорово! — сказала Катя. — Откуда он у тебя?
— Отец с фронта привез, — ответил Игорь.
Затем наступило неловкое молчание. Квадратик вовсе не смущался. Любой другой мальчишка на его месте принялся бы суетиться или грубить — Катя уже привыкла к тому, что знакомые мальчишки смущаются, когда девочка приходит к ним в гости. Этот и не подумал даже объяснить, что, мол, икона не его, а бабкина, а сам он, ясное дело, неверующий. Он спокойно сидел на высокой самодельной табуретке и ждал, что скажет гостья.
На этот раз смущалась Катя. От неловкости стала смотреть книги. Мама и бабушка Таня тысячу раз ей втолковывали, что невежливо, придя в гости, сразу соваться к книжной полке. Ладно, Катя влезла на верстак животом и рассмотрела книги Квадратика. Здесь она могла взять реванш за непонятный «генератор стандарт-сигнала» и всю прочую радиотехнику. По крайней мере, ей так казалось, но…
Игорь был особенным человеком. Его библиотека четко делилась на две части.
На нижней полке стояли книги по радиотехнике — не меньше сотни томов с непонятными названиями, и среди них огромный каталог радиоламп, чуть поменьше маминого атласа. Зато на верхней полке стояли морские книги. Чего здесь не было! Пузатая книжечка «Силуэты военно-морских кораблей», потом «История великих открытий», потом военные мемуары, два тома учебника навигации — всего и не перечислишь.
Потрясенная, Катя слезла на пол. Митька улыбался с непробиваемым благодушием. Игорь спокойно посматривал, как будто книги были вовсе не его. Он был очень спокойный и надежный на вид, без щегольства и зазнайства, не то что Шведов.
И все-таки, не доверяя своим глазам, Катя спросила:
— Это всё твои книги?
— Эти братнины, — окая, ответил Игорь, — а вот мои. Сам покупал. Старые у соседа на чердаке нашел. Новые купил.
— Ого! — Митя был поражен. — Тебе мать дает денег на книги?
— Попросил бы — дала. Я не прошу. Зарабатываю.
— Зарабатываешь? Ты же маленький! — сказала Катя.
Наконец-то Квадратик удивился, но ответил Кате без надменности:
— Белку бить каждый может. У нас младший, Олежка, двадцать белок принес за зиму.
— Двадцать? А ты сколько?
— По нынешней зиме свыше сотни. Прошлую — тоже, и волчиху с выводком.
— Настоящую волчиху?
Квадратик неторопливо объяснил, что с Барсом каждый может взять и белку и волка. Медведя тоже. Только на медведя с дробовиком идти плохо — собаку погубишь и сам не спасешься. Нужен штуцер.[3]
Катя не знала, что такое штуцер, и вообще была принципиальной противницей всякого убийства. Даже волков и тем более белок. Но Игорь-Квадратик, несмотря на свое кровожадное увлечение охотой, ей понравился. Больше, чем все знакомые мальчишки.
Она решительно уселась, решительно поправила платье и сказала:
— Игорь, ты человек понимающий! Дай нам, пожалуйста, совет.
— Совет… — сказал Игорь.
— Представь себе, пожалуйста, что… ну я узнала одну тайну… Митька, молчи! Я не могу сказать, как я это узнала, вот… но меня просили передать, что район с координатами сорок градусов северной широты и семьдесят градусов западной долготы опасен для плавания.
Нечаянно у Кати произнеслось по-английски: «Swimming is dangerous». И Квадратик посмотрел на нее внимательно и осведомился:
— Просили
— Конечно, не тебе.
— Не мне. Кому просили передать?
Катя развела руками.
— Получается, просили передать и не сказали кому?
От недоверчивости Квадратик окал сильнее обычного. Лицо же его оставалось совершенно невозмутимым. Он вытащил с верхней полки маленький атлас, несколько секунд помедлил и сразу открыл его на Северной Америке. Катя смотрела на карту со странным чувством. Будто она ожидала других координат на этом месте.
Нет, все правильно. Линии перекрещивались там же, рядом с Нью-Йорком, на самой границе прибрежного мелководья.
Игорь поставил атлас на место и приготовился слушать дальше. Он прочно сидел на прочном табурете, а широкие руки с короткими пальцами спокойно держал на коленях, одна около одной.
— Ну вот посоветуй, кому это можно сообщить. Вот если бы ты принял такое сообщение по радио, без подписи? — произнесла Катя фразу, приготовленную еще на улице.
— Я такого не принимал.
— Но если бы принял?
— Если бы да кабы. Не принимал я такого.
— А если бы принял?
— Передал бы в Москву через других любителей. Как о сигнале бедствия. Если бы сам принял!
Безвыходное положение! Этот мальчишка ни за что не пойдет против совести. Напрасно, значит, Катя рассчитывала на его помощь.
Но где найдешь другого помощника? Этот — радист и целую морскую библиотеку собрал. Просто чудо, как вовремя Митя с ним познакомился… Вот он сидит, Митенька, легкомысленное существо, и жестами показывает: «Да расскажи ты все Квадратику, он свой парень!»
Свой-то свой, да чересчур суровый…
Но дело, в общем, было ясное. Приходилось рассказывать.
…Это было непросто — рассказывать Игорю Ергину о перемещениях. Катя уже рассказывала дважды. Один раз Джошуа Виллису, который не поверил ни одному слову (правда, он поверил потом, но это не считается). Только что она рассказала более полный вариант Мите, который поверил в ее рассказ, как в волшебную сказку. Интересно, мол, спору нет, а в жизни так не бывает…
Игорь слушал по-другому. Один раз он выслушал все подряд, не перебивая. Только нос еще больше вздергивался и на обветренном лице проступали веснушки. Потом он промолвил:
— Повезло…
Это было сказано вполголоса, но Катя поняла, как он ей завидует.
— Определенно повезло, Катерина!.. Рассказывай по новой.
— Опять рассказывать? Ты что, не слушал?
— Слушал. Повторяй, будем разбираться.
Катя начала с того момента, когда перед ней оказались бутылки. Игорь перебил:
— Давай с самого начала. Где ты сидела? Нарисуй камни, где сидела первый раз… Понятно. Теперь рисуй, где третий раз сидела, перед второй Англией… Понятно. Метров на пять ближе к берегу?.. Что про лепесток голоса толковали? Перегружен?
Катя повторила, что голоса доносятся дрожащие, смутные, и каждый раз действительно жалуются, что лепесток перегружен.
Игорь даже руки потер от удовольствия и повторил особо важные вещи. С Полудыньки Катя попала в малую гостиную английского дома. А с плоского камня ее перенесло за барьер, к ногам Джошуа Виллиса. Лепесток был перегружен. Таинственный голос вызывал «березу». Катя прибывала на новое место в той же позе, в которой была на старом месте…
— Понятно! — заключил Игорь, сильно окая. — Теперь понимаю. По радио тебя передавали, Катерина.
