полстола — изнанка Европы. От атласа пахло краской, мелованной бумагой и переплетным клеем.
— Всегда, всегда вам рады! — вежливым голосом говорила мама из прихожей.
…Европа — тоже на половину стола. Салатно-зеленая, с палевыми тенями возвышенностей. Вот Урал. Они живут вот здесь, но даже на этой карте их дом казался бы… чем? «Ничем», — поняла Катя. Весь большой девятиэтажный дом с лифтами, мусоропроводом, светлыми окнами — весь огромный дом стал бы незаметным, как микроб, если смотреть на него без микроскопа.
А вот Англия.
Катя легла животом на Европу. Почему-то раньше ей было невдомек, что Земля такая громадина. Англия! Она за Средне-Русской возвышенностью, за Арденнами, за реками Рейном и Сеной и за проливом Ламанш. Неужели правда, что вчера Катя побывала там, на западном конце Европы, а сейчас она вот здесь, на западном конце Азии?
— Не может быть!.. — в сотый раз сказала Катя.
— Не может быть? Ты о чем?
— Я так, ни о чем, сорок северной, семьдесят западной, мам.
Это место мама нашла на синей «карте течений», где материки были белыми, а моря и океаны — синими и голубыми, а течения обозначались черными стрелочками, тоненькими и толстыми. Мама только раскрыла эту карту, а Катя уже сама нашла место пересечения воображаемых линий. На карте они выглядели вовсе не воображаемыми. Они тянулись через белые материки и синие океаны и пересекались под боком Северной Америки. У самого берега, к востоку.
— Нашла? Теперь открой Северную Америку.
Таинственное место находилось как раз напротив Нью-Йорка, чуть правее и ниже. На крупной карте кривые координат стали прямыми. Их пересечение лежало на бледно-голубом фоне, как перекрестие пулеметного прицела. Катя видела в кино: летчик ловил в прицел вражескую машину, крошечную серебряную бабочку и насаживал ее на перекрещенные булавки прицела. Это было страшно. Именно так немецкие летчики сбивали машины девушек из полка Бершадской.
Она зажмурилась. Ей очень понравился горбоносый французский моряк. Он говорил с ней, как с большой. Почти как с космонавтом. И он был на прицеле. Это его поймали меридианы и параллели в крестовину. Катя отчетливо вспомнила синий берет, с проломом, золотую кокарду, тоненькие усики и горбатый нос, как у попугая. «Передайте тем, кто вас послал…» Легко сказать! А если меня никто не посылал?
Катя взвалила на плечо ненужный атлас и поплелась к себе. На ходу поблагодарила маму:
— Спасибо, мам…
Но мать остановила ее:
— Екатерина! Иди-ка сюда!
Немедля на пороге кухни утвердилась бабушка Таня и стала наблюдать за событиями. Считалось, что она балует внучку. Как бы не так…
Катя с небывалой аккуратностью установила атлас на место и вернулась в столовую.
— Что с тобой, Екатерина? — спросила мама. — Что с тобой творится? Сначала ты лезешь за котенком и до полусмерти пугаешь бабушку…
— А зачем она за мной следит?
Бабушка в сердцах хлопнула дверью.
— Пугаешь бабушку, — продолжала мама каменным голосом, — потом вмешиваешься в разговоры взрослых, а потом уходишь, едва поблагодарив?
— Я сказала: «Спасибо»!
— Еще бы! — ответила мама и тут же спросила безо всякой логики:
— Какое отношение к контрольной по физике имеет гибель «Леонардо да Винчи»?
— Леонардо да Винчи? — Катя прикусила язык от удивления и на всякий случай придумала:
— Это, мам, Дора Абрамовна говорила на уроке. Она всегда, знаешь… отвлекается…
— Изум-мительная женщина! — сказала мама. — Вы должны быть счастливы, просто счастливы, что вам достался такой педагог!
«Сплошные сны, — пробормотала Катя про себя. — Я же и не думала об этом Леонардо да Винчи!»
Здесь бабушка подала голос из кухни: «Великий до нэба, та дурний, як трэба». Непонятно, к кому это относилось. Возможно, к Леонардо да Винчи, но скорее к маме. Катя поежилась — баба Таня не верила ни одному ее слову.
К счастью, мать не уловила яда в бабушкином голосе. Наверное, Катины чувства были обострены, как у любого зверя, преследуемого охотником, а матери явно не хватало охотничьего чутья.
— Правда, мам, — вдохновенно сказала Катя, — она изумительная и все такое! Разве я говорила о гибели Леонарда? — и с деланной рассеянностью уставилась в окно.
— Фу, Катюша, имя «Леонардо» не склоняется…
— М-м.
— О гибели ты не говорила. Ты назвала координаты того места, где корабль затонул.
Катя покивала головой, раздумывая: спрашивать дальше или не стоит? И все же любопытство пересилило разумные опасения.
— Мам, а как это вышло? Дора Абрамовна совсем чуть-чуть нам рассказывала, полминуточки… — спросила и замерла.
Но мать спокойно переспросила:
— Как они столкнулись? Преступная халатность, по-видимому.
— Халатность? Что это?
Мама объяснила: халатность — небрежное отношение к своим обязанностям. Потом рассказала о столкновении в океане итальянского лайнера «Леонардо да Винчи» и шведского лайнера «Конунг Олуф». Лайнер — большой пассажирский корабль, а «Леонардо» был очень большим кораблем и даже флагманом итальянского пассажирского флота. Он шел из Генуи в Нью-Йорк. Навстречу ему шел «Конунг Олуф», из Нью-Йорка в Стокгольм, и оба шли на большой скорости и столкнулись на всем ходу, хотя… Здесь мама совсем разгорячилась, как будто в столкновении был виноват кто-нибудь из ее знакомых. Впрочем, Катя тоже разволновалась. В самом деле! Штурманы видели все на экранах радиолокаторов за много километров и, конечно же, могли предупредить столкновение! Мало того, минут за десять до катастрофы с мостиков обоих кораблей были ясно видны огни — топовые и ходовые огни, как выразилась мама, — и все-таки корабли столкнулись! К счастью, «Конунг Олуф» удержался на плаву, но «Леонардо да Винчи», гордость итальянского флота, перевернулся и пошел ко дну…
— Со всем экипажем? — воскликнула Катя.
Она представила себе, как огромный-огромный корабль переворачивается от удара и тонет, вроде пустой консервной банки, пущенной в лужу. Но мать улыбнулась: нет, корабли так легко не гибнут. Оказывается, «Леонардо» не должен был потонуть, несмотря на столкновение и несмотря даже на особое обстоятельство: форштевень, нос «Конунга Олуфа», был ледорезный, то есть особенно острый и прочный. Швеция — северная страна, поэтому шведские корабли всегда готовы ко встрече со льдами. И вот даже после удара ледорезного форштевня итальянский корабль должен был удержаться на плаву, потому что он был разделен на отсеки водонепроницаемыми переборками. Почему же он перевернулся? Переборки оказались прорезанными, вот в чем дело! Вода хлестала через них, как через сито, и затопила весь корабль.
Катя снова вспомнила про экипаж и со страху заткнула себе рот кулаком, и еще страшнее ей стало, когда она ощутила корабельный запах, въевшийся в кожу…
Тогда мама рассказала о всех кораблях, устремившихся на спасение пассажиров и экипажа. Там был
