мы думали относительно философии до этого. Мы знаем, что никакой интеллектуальной выгоды от нее ожидать нельзя; и действительно, единственное, извлеченное из этого преимущество то, что мы стали лучше отдавать себе отчет в необходимых предосторожностях ради избежания путаницы и несообразности, возникающей при использовании определенных терминов, что может породить двусмысленности. Это вещи, которых восточные люди иногда недостаточно остерегаются; в этом плане, есть много трудностей выражения, о которых мы даже не подозревали до того, как ближе познакомились со специальным языком современной философии, со всей ее бессвязностью и бесполезными ухищрениями. Но это единственное преимущество только для изложения в том смысле, что заставив себя проникнуть в сложности, ничего существенного в себе не содержащие, нам удалось предвидеть многочисленные ошибки интерпретации, слишком легко совершаемые теми, кто привык только к западному мышлению; для нас лично это не является преимуществом, поскольку это не принесло нам никакого реального знания. Если мы это говорим, то вовсе не для того, чтобы поставить себя в пример, но чтобы привести свидетельство того, что даже тот, кто не совсем разделяет наш способ видения, не смог бы, по меньшей мере, не доверять нашей искренности; и когда мы особенно настаиваем на нашей абсолютной независимости по отношению ко всему западному, это может способствовать лучшему пониманию наших истинных намерений. Мы думаем, что имеем право обнаруживать заблуждение везде, где оно встречается, когда мы считаем своевременным сделать это; но есть распри, в которые мы не хотим вмешиваться никакой ценой, полагая, что не занимали предвзятую позицию по отношению к той или иной западной концепции; то, что может встретиться интересного в какой-нибудь из них, мы всегда охотно признавали со всей беспристрастностью, но нам никогда ничего большего не встречалось, кроме очень маленькой части уже известного из другого источника, а там, где одни и те же вещи рассматриваются различными способами, сравнение никогда не было выгодным для западной точки зрения. Только после длительного размышления мы решили представить идеи, составляющие предмет настоящей работы, и мы отметили, почему нам показалось необходимым это сделать до развертывания концепций, обладающих более доктринальным характером; к последним может появиться интерес у людей, которые в противном случае не уделили бы этому достаточного внимания, они никак не были бы к этому подготовлены и еще меньше были бы способны их понять.
В сближении с Востоком Запад выиграл бы во всем; и если Восток тоже имеет от этого какую-то пользу, то она не того же плана и не сравнима по важности, ее было бы недостаточно ни для малейшей уступки в существенных вещах; к тому же, ничто не может главенствовать над правами истины. Показать Западу его дефекты, его ошибки, его недостаточность, вовсе не означает враждебности к нему, как раз наоборот, потому что только таким образом можно исцелить зло, от которого он страдает и от которого он может умереть, если во время не опомнится. Конечно, задача трудная и не застрахована от неприятностей; но это не важно, если убеждены, что она необходима; если кто-то поймет, что она поистине такова, то это все, чего мы желаем. К тому же, когда это поймут, то на этом не остановятся, так же точно, когда усвоены определенные истины, то их уже нельзя потерять из виду или отказаться принять все последствия; есть обязательства, присущие всякому истинному познанию, по сравнению с которыми все внешние обязанности кажутся пустыми и ничтожными; эти обязательства, как раз потому что они чисто внутренние, являются единственными, от которых никогда нельзя освободиться. Когда у себя имеют могущество истины и ничего другого, чтобы преодолеть самые грозные препятствия, то не надо уступать унынию, так как это могущество таково, что ничто не может в конечном счете его одолеть; сомневаться в этом могут только те, кто не знает, что всякое частное и временное нарушение равновесия должно с необходимостью содействовать тотальному равновесию Вселенной.
Примечания
1
«Le Thtosophisme, histoire d'une pseudo-religion».
2
И это, действительно, несколько раз случалось в нашей работе об «Ошибке спиритов» по поводу некоторых экспериментальных исследований, интерес к которым, как представляется, не компенсирует несообразностей, а забота об истине которых обязывает нас, тем не менее, указать на эту возможность.
3
«L' Evolution creatrice», p.l 51.
4
Ibid., p. 174.
5
L'Avenir de la Civilisation: Revue Universelle, 1-er mars 1922, pp. 586-587.
6
Слово «материализм» было изобретено Беркли, который использовал его только для обозначения веры в реальность материи; материализм в современном смысле, т.е. теория, согласно которой ничего другого, кроме материи, не существует, восходит только к Ламетри и Гольбаху; не следует ее смешивать с механицизмом, примеры которого встречаются в античности.
7
Фрагмент из «Трактата о пустоте»
