Charbonneau-Lassay et la Fraternité de Paraclet. Avec des documents inédits. - Arche, Milano 1999. -P. 65–66.
17
Id., «Le grain de sénevé»,
18
19
20
21
22
Эта апология Востока не только явилась причиной разрыва Генона с такими правыми идеологами его времени, как Леон Доде и Анри Массис (автор книги «Защита Запада», ответом на которую и стала вышедшая в 1927 году книга Генона «Кризис современного мира»), но и послужила поводом для разногласий с его единомышленником Юлиусом Эволой, который призывал к защите ценностей «средиземноморской традиции» от угрозы с Востока. Дело дошло до того, что католический философ Жак Маритен, бывший одно время послом Франции в Ватикане, добивался от папского престола занесения трудов Генона в Индекс запрещенных книг, называя их автора «неоязычником». «Это было бы для них прекрасной рекламой», — не без горечи заметил Генон.
23
24
25
26
Ibid., p.62.
27
Feydel P. Op. cit., p. 77.
28
Цит. по:
29
Мы предпочитаем употреблять термин «символика», а не «символизм», руководствуясь следующими соображениями. В русском языке термин «символизм» бытует как обозначение вполне конкретного, ограниченного хронологическими рамками направления в литературе и искусстве. Кроме того, «-измы» придают слову смысл того или иного учения, идеологии. В контексте геноновского наследия символы — это своего рода язык для передачи Традиции во всех ее многообразных проявлениях, универсальный язык, используемый отдельными традиционными формами. Такому пониманию, на наш взгляд, более соответствует термин «символика», к тому же употреблявшийся в начале XX века (также в форме «символистика») для передачи понятия «язык символов» в отличие от символизма как течения в искусстве.
