различий между внешними формами, ни в чем не затрагивающими сущностное и фундаментальное единство традиционного учения», — утверждает он[20].
Первая книга Генона — «Общее введение в изучение индийских доктрин» (1921) — в сжатом виде представляла основные направления его творчества; фактически, вопреки названию, она была посвящена изучению традиции в ее первозданном и универсальном смысле. «Насколько нам известно, — напишет он в другой книге, — никто, кроме нас, не излагал на Западе подлинных восточных учений; мы делаем это так, как сделал бы на нашем месте любой житель Востока, приведи его к тому те или иные обстоятельства, то есть не в целях какой бы то ни было „пропаганды“ или „популяризации“, но единственно ради тех, кто способен усвоить эти учения такими, как они есть, не пытаясь исказить их в угоду общедоступности»[21].
Это было изложение метафизического взгляда на человека и вселенную, которые следуют закону инволюции, делающему вырождение и катастрофы неизбежными; упадок назревал постепенно, и ныне нами, утверждал он, переживается эпоха Кали-Юги, темного века. Во второй части излагаются собственно индийские учения, преимущественно Веданты. В заключение автор подвергает суровой критике подход западных историков религий, которые, на взгляд Генона, не понимают метафизического смысла восточных учений, а псевдоспиритуалисты, занимающиеся истолкованием индийских доктрин, фактически излагают свои собственные измышления.
Генон понимал «метафизику» как сущностно неизменное знание «нечеловеческого» происхождения, знание, которое превосходит и отменяет любые научные и философские системы, представляющие собой чисто человеческие построения, ограниченные и близорукие. Равным образом «метафизика» выше всех религий, которые можно считать ее приложениями, если не извращениями. Основополагающим в метафизике является принцип единства Истины. Отдельные формы ее проявления иерархически выстраиваются, порождая истины частного порядка. В земном, человеческом мире этому соответствует Изначальная Традиция, которая реализуется в истории поступательно и фрагментарно, Вторичными же, прикладными истинами являются в человечестве традиционные и религиозные формы, внешне несхожие, но имеющие один и тот же источник. В целом же бытие есть лишь проявление небытия и содержится в нем в потенциальном виде. Эти достаточно абстрактные формулировки можно было бы «прояснить» и конкретизировать множеством цитат из священных текстов или традиционных комментариев к ним. Взять хотя бы строфу из знаменитого ведического «Гимна о сотворении мира», где говорится о «тьме, сокрытой тьмой» и о том, что «в начале нечто в ничто сокровенное было», «бывшее в не-бывшем стало». С этими образами перекликаются даосские тексты («бытие рождается в небытии, сущее берет начало в пустоте»), а также бесчисленные разработки данной темы в других источниках: это и «Нун-небытие» древнеегипетской космологии, и «Эйн-Соф», Бог-Бесконечность каббалистических трактатов, и «мировая бездна» эддических сказаний. Однако Генон, в отличие от Ананды Кумарасвами или Мирчи Элиаде, не занимался детальным анализом мифологических текстов: он выявлял их «метафизическое родство», пользуясь скорее языком символов, чем чисто религиозной терминологией, хотя при этом неизменно повторял, что его «метафизика», выходящая за пределы «чистого разума» и открывающаяся в мир беспредельного, неизбежно должна содержать в себе элементы невыразимого, которые и составляют ее суть.
Сама «вселенская возможность», по Генону, ничего не творит, а лишь последовательно проявляется в двух своих аспектах — бытии и небытии, как чередование дня и ночи, как выдох и вдох. Полный цикл такого проявления, который Генон именовал санскритским термином «кальпа», подразделяется на подциклы, носящие в индуистской традиции название «манвантар» — «юг». Каждый подцикл повторяет в миниатюре схему проявления, заложенную в кальпе. Внутри каждого цикла и подцикла действуют две противоборствующие тенденции — нисходящая и восходящая; первую можно считать преобладающей, вторая доминирует только при исключительных обстоятельствах. Общий ход проявления, или манифестации, состоит, таким образом, в последовательном движении от «чистой духовности», отождествляемой с «чистым небытием», к окончательному «низвержению в материю», в которой находят свое воплощение самые низменные и даже зловещие возможности проявления.
Излагая все эти идеи, Генон постоянно подчеркивал различия между метафизикой и религией. Религия по природе своей экзотерична, доступна всем и каждому, тогда как метафизика — это эзотерическое учение для избранных. Религиозные догмы — всего лишь замутненное и обедненное сентиментальностью и морализаторством отражение традиционных истин. Генон считал метафизику извечным достоянием Востока, а религию — уделом Запада с его сентиментальной ограниченностью и склонностью к непосредственному действию. Генон говорил о «западной традиции» только в прошедшем времени, ибо, по его понятиям, она давно угасла и главная опасность исходит из самой антитрадиционалистской сущности современной западной цивилизации. Что касается Востока, то он был, есть и остается традиционным[22].
«Общее введение» можно считать базовым произведением: с первой книги он с поразительной проницательностью и глубиной «ввел» читателя в мир, отличающийся внутренней последовательностью принципов, раскрытию которых было посвящено каждое последующее произведение. С этого времени Генон обнаруживает глубокое знание не только индуизма, но восточных традиционных учений во всей их полноте. Это явилось загадкой для исследователей и оживило интерес к источникам его знаний. «Каковы бы ни были его интеллектуальные дарования, — пишет П. Фейга, — трудно поверить, что он мог сам или только с помощью нескольких книг достичь такого блестящего знания Веданты, которое он проявил с 23-летнего возраста»[23]. Вопрос об источниках его сведений и утверждений, естественно, был окружен тайной, и, возможно, поэтому они порой казались кому-то фантазией и измышлениями. «Однако единственной уместной здесь позицией, — пишет исследователь его творчества Ж. К. Фрер, — является доверие; знание, переданное Геноном, обнаруживает такие нюансы достоверности, что можно лишь признать его и отнести к вехам, еще связывающим нас с истинным традиционным знанием»[24].
Новый друг Генона, католический писатель Гонзаг Трюк, литературный директор издательства «Броссар», становится издателем его книг: при его содействии в 1925 году выходит книга «Человек и его становление согласно Веданте», основанная на серии статей, публиковавшихся в журнале «Гнозис»; она посвящена центральной проблеме Веданты — проблеме эволюции человеческого существа после смерти. В 1925 году Г. Трюк предложил Генону создать синтез из его статей, посвященных критике современного Запада: так возник «Кризис современного мира» (La crise du monde moderne), который иногда называют «обвинительной речью» против материалистической цивилизации XX века. Наше столетие — это «царство количества», година разложения и распада, эпоха торжества того зловещего принципа, который средневековые алхимики называли «всемирным растворителем». «Материя, — пишет Генон, — это по сути своей множественность и разделение, и вот почему все, что берет в ней начало, ведет лишь к борьбе и конфликтам как между народами, так и между отдельными людьми. Чем глубже погружаешься в материю, тем более умножаются элементы розни и раздора; чем выше поднимаешься к чистой духовности, тем больше приближаешься к Единому»[25]. Процесс неуклонного «оплотнения», «материализации» Вселенной, превращения «качества в количество» распространяется на все мыслимые объекты бытия. В царстве природы он характеризуется медленной, а потому незаметной для глаза трансформацией первозданного земного рая в каменный, кристаллический, а затем и металлический ад; в области общественных отношений — последовательной сменой четырех «юг», каждой из которых соответствует своя форма правления — теократия, монархия, демократия, охлократия; в сфере мысли — постепенным помрачением, или «замутнением», высших принципов, которые со временем становятся недоступными для большинства людей.
Между миром традиции и десакрализованным миром, в котором мы живем, пропасть, пишет Генон, увеличивается. Сегодня не ищут иного знания, кроме того, которое увеличивает могущество или богатство. Смысл ремесла утрачен, каждый индивид переходит от одного занятия к другому, не заботясь об иерархии функций, да и сами эти слова под запретом. Из всех ценностей почитается только материальное благополучие, что связано с ложным представлением о прогрессе и приоритете индустриальной цивилизации.
Современный Запад одержим своими «идеями-фикс»; среди них самая главная — «действовать, действовать..», или примат праксиса над знанием; не разделяет эти идеи разве что кучка чудаков, стремящихся к знанию, а не к действию. Но знание не нуждается в действии. Современная цивилизация, как
