средств разрушения, отравить все окружающее зародышами смерти. Вопрос заключается в том, какая из двух сил — фашистская или социалистическая — выдержит дольше? Кто располагает большими количествами металлов, нефти, хлеба, машин, двигателей, электричества и рабочей силы для этой войны, для механизированных дивизий — Германия или СССР?
В 1914 г. царская Россия также имела гораздо больше всевозможного сырья, чем Германия, но зато гораздо меньше машин, и вот почему в результате объем русской продукции был минимальным.
Данные этой таблицы предопределили гибель царской стратегии, экономический капитал страны не стал ее военным капиталом. Фронт остался обособленным от внутреннего производства и зависел в значительной мере от импорта, т. е. висел, так сказать, на ниточке, которую в любой момент могли перерезать неприятельские корабли или армии, что и в самом деле повторялось неоднократно. Нехватало стали для пушек, заводов для производства пулеметов и снарядов, нехватало даже железа для производства колючей проволоки. Большой донецкий бассейн, находившийся в руках французских концессионеров, спал. Урал был небольшой промышленной областью. Кузбасс был тогда неизвестен. А в то же время Рур в Германии бурлил и с бешеной энергией выпускал продукцию. Богатейшая страна в мире проиграла войну из-за экономической нищеты. Ее хозяйственный баланс парализовал ее превосходство в живой силе.
А как обстоит дело на девятнадцатом году существования советской власти, на девятом году социалистической реконструкции (считая с первого года первой пятилетки)?
Таковы изменения, которые имели место в течение двадцати лет. За это время произошли социалистическая революция в России и фашистская контрреволюция в Германии.
Это означает следующее. По сравнению с Германией Советский Союз имеет сегодня: в 125 раз больше нефти, в пять раз больше хлеба, в 3.3 раза больше скота, в два раза больше меди, больше стали, несколько больше железа и электроэнергии, притом в полтора раза большую численность рабочих и служащих и лишь не намного меньше угля.
Этот последний пункт, однако, нужно рассматривать, имея в виду, что в германскую цифру включена также продукция бурого угля; в то время как в цифре угледобычи СССР фигурирует только каменный уголь.
В противовес этому Германия владеет по сравнению с Советским Союзом в два раза более густой сетью железных дорог (по отношению к населению) и благодаря большей роли, которую играет для нее экспортная торговля, ее торговый флот больше торгового флота СССР в три раза. Таков итог.
Соотношение сил «экономических армий» стало почти обратным. Верно, конечно, что население СССР в 2.5раза больше населения Германии, этого не надо забывать, делая такое сопоставление. Но так как техническая продукция будет итти главным образом на нужды армий, сражающихся на фронтах, и так как в этой войне гражданское население также будет участвовать в борьбе, то значение этих цифр нельзя преуменьшать.
Основное значение этих цифр с точки зрения военной заключается в следующем: если в 1914 г. лицом к лицу стояли крупная индустриальная страна и крупная аграрная страна, то теперь друг перед другом стоят крупная индустриальная страна и сверхиндустриальная страна, ведь именно такой стала теперь бывшая «земледельческая Россия» в результате ее социалистических темпов развития. Советскаястрана имеет и сейчас самое крупное в мире земледелие, но она имеет, кроме того, промышленность с годовой продукцией в 81 млрд. рублей и ее новые капиталовложения составляют половину этой суммы (32,4 млрд. рублей) в течение одного года (1936); через два-три года в этой стране будет, вероятно, 30 млн. рабочих и служащих (включая государственных служащих), что составляет почти половину населения Германии (68 млн.).
Наиболее важные последствия этого изменения следующие.
Социалистическая армия может, в конечном счете, гораздо лучше, чем фашистская армия, снабжать свои войска металлом. Правда, германская тяжелая промышленность выплавляет теперь примерно столько же железа и стали, что и промышленность СССР, но сырье, которое идет на выплавку, железная руда, импортируется Германией, примерно, на 90 % из Швеции, Франции и других стран. Во время последней войны шведская железная руда спасла германскую тяжелую промышленность, а что будет в следующей войне? Советский Союз полностью обеспечен железной рудой. То же самое относится к никелю, меди, свинцу и многим другим металлам, необходимым при производстве вооружений. Долго ли удастся Германии продержаться в конечном счете с помощью алюминия, железного лома и различных субститутов, как это пытается сейчас делать Гитлер?
Социалистическая армия сможет снабжать свои моторизованные войска, танки и аэропланы горючим несравненно лучше, чем фашистская армия. Итак, вопрос о нефти остается одним из решающих вопросов в этой войне, подобно тому, как это было во время мировой войны. В то время как сегодня Германия производит всего лишь одну сотую советской добычи нефти и вынуждена покрывать через импорт почти половину своей потребности, Советский Союз не только смог повысить продукцию нефти с 1925 по 1936 г. с 7,5 до 30 млн. т, выдвинувшись на второе место в мире, после США, но открыл также добавочную «вторую нефтяную базу» — уральскую нефть. Эмбинский район на юге Урала содержит запасы в 1 млрд. т нефти, в то время как общие нефтяные ресурсы СССР оцениваются в 3 млрд. Эксплоа—тация новых источников уже началась. Кажется парадоксом, что царская Россия всегда считала себя «страной с органическим дефицитом в топливе», но это факт, и во время мировой войны Россию заставили это почувствовать.
Будущее советских танков и броневиков обеспечено. А каково будущее танков Германии, которой в 1916 г. пришлось специально оккупировать Румынию, дабы избежать катастрофы из-за недостатка нефти? Потребность Германии в топливе в военное время оценивается в 4 млн. т в год. Долго ли удастся Гитлеру, Герингу и Бломбергу продержаться с помощью нового синтетического топлива из угля, которое производят германский химический трест и рурские комбинаты?
Социалистическая армия безусловно сможет лучше питать своих бойцов, чем фашистская армия. Ныне сельское хозяйство СССР коллективизировано и механизировано. Хлеб для России производят уже не бесчисленные несчастные безграмотные полурабы, лишенные собственных средств производства, но могучие крупные централизованные ассоциации, дающие возможность сельскому хозяйству работать по плану, как бы сближающие его с промышленностью. Свыше 51/ тыс. различных машинно-тракторных станций — технических центров крестьянских коллективов — направляют это развитие и организуют его, работая над тем, чтобы поднять СССР от уровня примитивно-восточной аграрной техники на уровень западноевропейской и американской производительности. Механизация советского сельского хозяйства доходит до 60 % против 4 % в 1928 г. В СССР существует сейчас крупное сельскохозяйственное машиностроение, которое прежде, по мнению русских крестьян, было только в Германии. СССР на колхозных и совхозных полях имеет 450,2 тыс. тракторов, более 121 тыс. комбайнов и армию агрономов, вышедших из прежних крестьянских ребят.
Между тем Германии все еще приходится импортировать одну пятую своей потребности в продовольственных продуктах и тратить на это за границей 11/ млрд. марок в год. Германия испытывает хронический дефицит в жирах; уже сегодня в городах нехватает масла, и население вынуждено потреблять как можно меньше чая, кофе, какао и других «семитских» или «монгольских» продуктов. Окажется ли Гитлер при войне любой длительности в состоянии удовлетворить народ всевозможными субститутами и «добровольной» голодной диэтой, к которой призывает ныне Геринг? Для этого у него меньше времени и шансов, чем у Вильгельма II. То же самое можно сказать отчасти и о сырье для текстильной промышленности. (Германия только на 5–9 % покрывает свою потребность в шерсти, на 10–19 % в льне и менее чем на один процент в пеньке, джуте, хлопке и в некоторых других видах сырья.)
Согласно некоторым специальным статистическим данным из двадцати пяти естественных видов сырья, необходимых для военных целей, Германия испытывает нужду в девятнадцати видах этого сырья. Но
