самовнушение, которое обычно происходит в таких случаях. Это подобно тем экспериментам, которые без конца проводят врачи.
К примеру, дают больному «пустышку», то есть таблетку без начинки, одну оболочку, которая ни на что не влияет, и уверяют, что это — самое современное суперсредство от заболевания этого больного. И тот, счастливый и довольный, без конца глотает эти пустые таблетки и очень быстро выздоравливает.
Скорее всего, подобные вещи происходят и с амулетами. Не только с теми, которые рисовала она, а и с теми, которые на каждом шагу предлагают магические центры, гадалки и колдуньи. Хотя и это совсем не плохо…
Но тогда, когда она рисовала эскизы для таких вещей, она была уверена на сто процентов, что это — действует. Может быть, она как-то заряжала талисманы своей энергией?
Жанна тряхнула головой, стараясь отвлечься от охвативших её воспоминаний, и впервые — после того, как из Ирины превратилась опять в Жанну, подумала, привлекательна ли она. То есть, она знала, что мужчины обычно находят её привлекательной, но будет ли она интересна как женщина для Резника?
Несмотря на кажущуюся простоту одежды и макияжа, ей пришлось провести перед зеркалом почти три часа.
Жанна старалась добиться той естественности мейк-апа, которую постоянно благословляют модные женские журналы. Она инстинктивно чувствовала, как ей надо выглядеть, чтобы заинтересовать такого неординарного человека, как Резник, и стремилась соответствовать этому внезапному видению своего нового облика.
Стараясь по крупицам воссоздать информацию, которую она когда-либо слышала о Резнике от Павла или Милы, Жанна, уже не доверяя собственной памяти, записывала всё на бумажку, впоследствии систематизировала список, и, глядя на каждый пункт, тщательно продумывала свой будущий образ. Тот образ, в котором Резник должен был увидеть её впервые.
Павел, смеясь, рассказывал, как морщится отец при виде ярко накрашенной и вульгарно одетой Настеньки, и Жанна выбрала максимально аскетичное платье и минимум макияжа.
Мила упоминала о том, что свекор просил её не надевать на себя столько побрякушек, потому что блеск от бриллиантов слепит его, и Жанна надела только скромные, но очень дорогие серьги, и одно — единственное колечко.
Ногти она покрыла естественным лаком, почти прозрачным. Духов капнула на себя самую малость, чтобы олигарх не задохнулся в ароматном облаке, стоя возле неё. Жанна даже не стала укладывать волосы в причёску, просто распустила их по плечам и немного завила, чтобы они спускались мягкими естественными локонами. Для Анатолия Максимовича ей пришлось отказаться от парика, и провести утро в парикмахерской, старательно руководя мастерами, перекрашивающими её волосы, которые она не так давно нарастила, и подстригающими их до уровня парика, который носила Жанна. Это на случай, если Мила увидит её. Она ни за что не должна удивиться или задуматься над изменившимся обликом подруги, поэтому Жанна не могла рисковать.
Словом, она старалась выглядеть максимально естественно, так, как, по отзывам окружающих, Анатолию Максимовичу нравится всё настоящее и естественное. Жанна глубоко надеялась, что её надежды оправдаются, и она сможет исполнить всё намеченное.
А потом она заметила в уголке Павла, своего бывшего возлюбленного, отца своей дочери, и замерла. И в очередной раз почувствовала, что всё прошло. Осталась только глубокая нежность и воспоминания. В конце концов, Павел тоже не виноват, что обстоятельства сложились таким образом. И сам он — мягкий и безвольный человек, который всегда полагался на судьбу. Поэтому он и не отказал Миле, настаивающей на свадьбе, поэтому и не стал искать Жанну, оставившую ему странную прощальную записку.
Павел сидел в углу в большом кресле и беспрестанно пил. Во всяком случае, за полчаса, во время которых Жанна обнаружила его, он три раза подзывал официанта — и это при том, что она не всё время смотрела на Павла. Он был небрит, воротник рубашки небрежно сбит в сторону, галстука нет, а пиджак некрасиво болтается на нём, и брюки изрядно помяты. Павел производил жалкое впечатление неуверенного в себе и случайно попавшего на этот праздник человека.
Жанна вдруг почувствовала удивление: как она могла любить такого человека, как Павел? Неужели отец был прав, и они вовсе не пара?
Тогда, ослеплённая и влюблённая, она просто идеализировала его. Трусость и робость она принимала за мягкость и деликатность, слабость характера — за желание ей уступить, мягкотелость и нерешительность — за чуткость и согласие идти на компромисс.
Она, с её твёрдым характером, решительностью и воистину мужским быстрым умом, получила полную противоположность себе. И, как оказалось, это было ошибкой. Ошибкой, которая стоила жизни её отцу.
Жанна вновь перевела взгляд на отца Павла. У него было довольно приятное лицо, усталые глаза, волевой подбородок. Он был одет очень просто, в светло — серый пиджак, белую рубашку и брюки тоном темнее пиджака. Галстука на Анатолии Максимовиче не было, что лишний раз подчёркивало неофициальный характер торжества. Павел был одет практически так же, однако одно и то же одеяние смотрелось по — разному на отце и сыне. Резник — старший выглядел аккуратно и солидно, а младший даже несколько маргинально.
Неизвестно почему, но Жанна искренне заинтересовалась отцом Павлика. Она с удовольствием разглядывала этого человека, который уничтожил её отца, и не чувствовала к нему того, что, казалось бы, должна чувствовать. Ни злости, ни ненависти, ни раздражения — ничего. Она даже не стала обещать себе, что отомстит ему. Нет, напротив, Анатолий Максимович вызывал у неё приятные ощущения, и это было странно.
Она пыталась рассматривать красивых мужчин и роскошных женщин, блеск и спокойное веселье светского общества, но всё равно её глаза постоянно выискивали Резника, и останавливались на нём. Жанна решила, что она уже вжилась в роль, которую должна будет исполнять, и это объяснение пришлось ей по вкусу. И в самом деле, если она решила стать любовницей этого женатого, состоявшегося мужчины, она и сама должна испытывать к нему какие — то чувства, хотя бы и наигранные.
Она всё смотрела и смотрела на него, а потом поймала и его любопытный взгляд, брошенный на неё.
Ага, значит, и она его зацепила, потому что он смотрел на неё дольше, чем того требует светский этикет.
Жанна вспомнила, как Павел утверждал, что его отец никогда не изменял матери, и что у них, несмотря на почти тридцать лет брака, не было серьёзных конфликтов. Они любят друг друга и уважают, что ещё более важно.
Но это было год назад. А в этом году жена Анатолия Максимовича за весь вечер ни разу не подошла к нему, оставаясь рядом с Антоном. Она просто боготворит этого парня, и не обращает внимания на остальных членов семьи! Как, должно быть, грустно и больно и Павлу, и старшему Резнику!
И всё же, это ей на руку. Если в семье Резников возникли проблемы — это хорошо для Жанны. Во всяком случае, Анатолий Максимович не будет так переживать, когда она соблазнит его! Потому что чувство стыда и сожаления — худшие чувства для любовного союза, а ей было жизненно необходимо основать этот союз с Резником.
Жанна увидела, как он зашёл в лифт. Подумать только, в его доме есть лифт! Интересно, куда он поехал? Устал от публичности? Она покрутила головой по сторонам и обнаружила, что никто из гостей не заметил исчезновения виновника торжества. А если и заметил, то не подал виду. Гости отлично развлекались и без именинника.
Она постояла пару минут, и тоже подошла к лифту. Интересно, куда он пошёл? Разболелась голова, и направился за таблеткой? Или устал от кучи народу, и прилёг отдохнуть?
Жанна представила, как появляется в его спальне, и сразу же отсекла этот вариант. Это было бы слишком дёшево, и после быстрого секса он не захочет её видеть. Ах, если бы он вернулся — она смогла бы познакомиться с ним!
Но делать было нечего. Жанна вспомнила, что Павел рассказывал, как отец любит маленьких коал, живущих в их зимнем саду, и решительно поехала вверх, на пятый этаж.
Мила не случайно не торопилась приглашать Ирину в гости и знакомить со всеми членами семьи Резников. Нет, конечно, она была уверена, что Антон ни за что не клюнет на эту женщину, потому что
