быстро расползается — это вонючий газ, сейчас начнется паника… Смотрите: передние ряды с выпученными глазами уже напирают на катафрактов… Господи! Они повалили одного всадника — вместе с лошадью! Они ломают деревья вдоль тропинки!
— Ой, гляньте-гляньте! Человечек на забрале! — визгнуло над ухом. Рыжая девка в кольчуге (Данькина подружка?) возбужденно запрыгала, указывая тонкой ручкой. Я быстро глянул на боковую стену — туда уже полетело с полдюжины скорых алыберских стрел… девчонка права. Мутно-серая фигурка скачет по деревянному навесу северной крепостной стены, к которой вплотную примыкает княжеский двор. Кто-то маленький, ловкий — карабкается, сизым клубком прыгает по покатым некрашеным доскам, как обезьяна. Мешковина пузырем, плесень в бороде… Горбун! Да это ж — дядька Плескун собственной персоной!
— С той стороны стена высока, к тому же ров! — быстро и радостно доложил десятник Неро. — Никуда не уйдет злодей. Прыгать ему нельзя — высоко.
Будто услышав слова десятника, Плескун в последний раз обернулся: кажется, погрозил темным кулачком. Потом… накинул на седые патлы грязный капюшон, примерился, и — прыгнул вниз. Наружу, то есть — в крепостной ров.
— Мертвец, — кивнул Неро. — Не меньше пятнадцати локтей высоты. Ров неглубокий, по горло. Господин, прикажи послать людей за телом?
— Посылай-ка лучше арбалетчиков на стену, — поморщился я. — Для контроля.
Арбалетчики прибежали на гребень северной стены через две-три минуты. Они успели увидеть серое прыгучее пятнышко: горбатую спину Плескуна, стремглав убегавшего по некосям в направлении ближайшего леса. К сожалению, с этой стороны крепости не было пригорода, не было околичной заставы. В пяти минутах ходьбы от крепостного рва начинались дремучие охотничьи угодья.
— Никак не возьму в толк, как старая свинья спрыгнула с городской стены и ухитрилась остаться в живых? — недоумевал растерянный Неро.
— Меня больше занимает другой вопрос, — сощурился Данила. — Как и когда он забрался на эту стену?
— Взлезти возможно только по лестивице, какова внутри башни устроена, — поспешно доложил перепуганный посадник Босята (толстяк был в шоке: скандал! настоящее покушение учинилось в подотчетном городе!). — Вход в башню запертым был с раннего утра! Самоочно проверку учинял!
— Колдовские наваждения. — Дормиодонт Неро с омерзением сплюнул. — Видать, старая свинья умеет проходить сквозь двери и летать по воздухам!
— Князь! Господин! — Молоденький розовощекий катафракт подбежал, придерживая болтавшийся у бедра меч. — Высокий князь Лисей! Большая удача! Мне приказали осмотреть место под северной стеной, по обоим берегам рва… Я нашел… там видна кровь! Прямо на траве и на песке! Видимо, злодей все-таки ранен!
Парнишка прямо сиял. Очевидно, это его первый успех по службе.
— Дружище… ты молодчина, — сказал я. — Теперь подумай и скажи: ты ничего не напутал?
Катафрактик вытянулся во фрунт, тряхнул обильными черными кудрями и громогласно повторил донесение.
— Этого не может быть, — сказал Данила. — Ни одна стрела не задела волшебника. Я видел.
— Берег забрызган свежей человеческой кровью! Я свидетельствую! Я не сумасшедший! — Кажется, молодой дружинник готов был расплакаться.
— Может быть, чародей поранился, приземляясь в прыжке? — Десятник Неро пришел на помощь подчиненному.
— Как тебя зовут, дружище? — Я приблизился и взял бронированного юношу за могучее предплечье.
— Мегалос Кириллос, — гаркнул розовощекий.
— Послушай, Кирюша… — Я строго склонил голову. — А где твой шлем?
Молодец потупился.
— Шлем украден неизвестными! Позапрошлой ночью! — рапортующе гаркнул Неро, подскакивая. — Катафракт Мегалос понес наказание за беспечность!
— У меня к тебе дело, Кирюша. — Я поправил золоченую бляху, сцеплявшую модный сиреневый плащ на груди воина. — Ты любишь охоту?
— Обожаю, высокий князь!
— Тогда слушай мой приказ. Сними этот замечательный доспех, надень что-нибудь темное, неприметное. Прихвати приятеля из твоего десятка, найми славянского проводника посмышленее и раздобудь свору гончих псов… тех, что умеют держать кровавый след. Ты меня понимаешь, Кирилл?
— Ясно понимаю, высокий князь! — Карие глаза дружинника загорелись. — Прикажете начать охоту?
— Начинайте. — Я протянул ему серебряную гривну. — Да не раздувайте так ноздри, катафракт Мегалос. Если справитесь, сделаю вас чашником. Только не думайте, что охота превратится в забаву. Будьте осторожны: я посылаю вас выследить логово крупного зверя. Не вздумайте травить его. Пройти по следу, пронюхать берлогу — и послать мне срочное сообщение с почтовым голубем. А сам — в кусты, ясно? Твое дело — гончее, а борзых я пущу позже.
— На мой взгляд, сегодняшнее покушение можно трактовать однозначно: княжич Рогволод-Посвист намерен отбить у меня Жиробрег, — сказал я, когда руководящий совет снова собрался в горнице. — Давайте вспомним: прежде чем спустить тетиву, террорист закричал, что это «подарок от княжича Посвиста». Далее: все мы видели горбатого Плескуна. Как известно, он тесно связан с бандой Рогволода…
— Верно, — кивнул царь Леванид. — Горбун помогал воровскому княжичу грабить мой караван. Поджигал лодьи фальшивым пламенем.
— Фальшивым пламенем? — Данила отвлекся от тарелки со щами. — Любопытно. Незнакомая магия. Видимо, у Плескуна имеется волшебный инструмент вроде бузинного посоха или жезла наваждений.
— Еще деталь: за пазухой растерзанного дружинника-террориста найдена береста. Посадник Босята, прочитайте.
Босята запыхтел, вскочил со стула, вытер блестящую лысину, развернул бересту дрожащими пальцами и зачел:
Ввечеру во град вошедша двадесет конны тяжкобронны греки да дюжина слоувенски гриди. За ночь подыдоша два страховиты порока метательны да десет стрельцы Алыберсти. Стара жиробрежска дружина бысть во граде двадесет душ ныние под стязи Лисея Грка.
— Это же разведданные о нашем гарнизоне! — улыбнулся Данила.
— Точно так, господа. — Я поднял указательный палец. — Княжич Рогволод готовит нападение на Жиробрег. Нам нужно опередить его. Выяснить местонахождение банды и — накрыть партизан катапультами.
Царь Леванид поморщился, но смолчал.
— Не знаю, — буркнул Данила, вяло мотая ложкою во щах. — Подозрительно…
— Что именно?
— На провокацию похоже, вот что. Дружинник-киллер знал, что идет на смерть, — зачем взял с собой бересту? Специально, чтобы мы нашли и прочитали?
— Изви-ините… — раздался слабый голос у меня за спиной. — Мо-ожно сказать?
Эти слова произнес мальчик, прислуживавший у стола — он собирал грязные чашки. Я пригляделся — мальчик был знакомый. Его звали Мяу. Тощий финский паренек, которого я встретил в самом начале Игры у разоренного Мокошьего чтища.
— Мяу… ты умеешь говорить по-славянски?
— Немного, — сказал Мяу, моргая бесцветными глазками.
— Говори, милое дитя, — любезно разрешил царь Леванид.
— Тыулла мякине пая. Кумвале каллая сторррпа. Паавалу куруя…
