И отвернувшись от несчастных, он повторил свой вопрос для тех, кто тонул в соли. С тем же результатом.
— Что это было? — удивленно спросила Сапфира, когда они пошли дальше.
— Стандартная процедура, — пожал плечами князь.
— Но они же сказали, что раскаиваются!
— Милая моя девочка, ты, действительно, веришь, что они могут чистосердечно раскаяться? Они скорее желают, чтобы их муки закончились.
— Так зачем же ты спрашивал? Зачем травил душу этим несчастным, которые и так страдают?
Он пожал плечами.
— На совете богов было решено, что наказание для этих грешников после смерти слишком мягкое и был введен этот ритуал. Когда я прихожу к ним с этим вопросом, то невольно возрождаю надежду о возможном прощении. Каждый раз после того, как я ухожу, на смену мне приходит отчаяние. Это тоже наказание Сапфира. Только не телесное. Но не все здесь так страшно, как ты думаешь. Пойдем.
И он потянул расстроенную девушку дальше.
Они оказалась в новой пещере, которая была меньше прежней, но и не такой мрачной. Стены как будто вымазали разными красками, старясь придать им более веселый вид. Сапфира глянула вниз: как ни странно люди были одеты. И вообще, не страдали, а занимались своими делами и явно пытались развлечься. Одни из них играли в настольные игры, другие — что-то пили, третьи — ели. В общем, ничего страшного и шокирующего не наблюдалось.
— Кто это? — с удивлением спросила Сапфира, ожидавшая чего угодно только не этой идиллии.
— Это, — князь небрежно оперся о поручень, — мои слуги. Те, кто выбрал при жизни судьбу стражника князя тьмы.
— Они здесь отдыхают?
— Нет, милая, это не отдых, а наказание.
— Но как же так! Они же тебе служили!
— У меня с другими богами заключен договор, позволяющий вербовать себе на службу стражников. В обмен на это разрешение от меня потребовали, чтобы после смерти мои слуги были наказаны, за то, что забирали жизни. И неважно, что жизни они лишают умирающих людей. Правда, наказание я выбирал по своему усмотрению. Так что слуги мои наказываются всего лишь свободой.
— А мы с Редьяром тоже попадем сюда? — он внимательно смотрел в обеспокоенные синие озера и думал: соврать или нет. Но уж очень захотелось посмотреть на реакцию гостьи.
— Редьяр не сможет попасть сюда, так как его принудили стать стражником. Он попадет в чертог того бога, которому был обещан.
Она с облегчением вздохнула и даже одарила князя скупой улыбкой.
— А я? Я ведь по собственной воле приняла дар.
Он провел рукой по серебристым волосам, по бледной щеке и пухлым губам. Она не отстранилась, ожидая ответа. Князь вздохнул.
— Ты должна была попасть сюда, но не попадешь. Ты будешь со мной после смерти Сапфира. Вечность.
Она задохнулась и отшатнулась к противоположному поручню.
— Так значит, каков бы ни был мой выбор, я все равно буду с тобой?
— Да, милая, от судьбы не убежишь. Я могу смириться с твоим Редьяром, подарив вам несколько десятков совместных лет, но в результате все равно ты будешь моей. И эти годы потеряются в вечности.
— Ты — ничтожество. Слышишь, божество, я тебя не боюсь! Даже если ты заполучишь меня когда- нибудь, даже если я буду рядом, я не буду с тобой. Подумай, нужна ли тебе ненавидящая женщина рядом?
Одно движение — и он рядом, стискивает ее в объятиях.
— Поэтому я не теряю надежды завоевать тебя сейчас. Хочу тебя, всю твою любовь без остатка.
Она дернулась, но поцелуй неотвратимо жег губы, крадя дыхание, забирая волю.
— Я не буду твоей, — прошептала она, наконец. — Я люблю другого.
Рыкнув, он схватил Сапфиру за руку и потянул по мосту.
Все происходящее дальше смешалось, превратившись для Сапфиры в ненужную суету, мешающую обдумать пугающее сообщение князя. Только ненадолго она пришла в себя, когда они оказались в окружении огромных, прикованных к стенам существ, упирающихся в потолок пещеры рогатыми головами разных цветов. В этой пещере стоял страшный рык. Монстры извергали дым и пламя. Сапфира испугалась, прижавшись к князю, чем вызвала у него лукавую улыбку.
— Страшно? — насмехаясь, спросил он. — А совсем недавно тебя не пугал демон. Ты всячески пыталась приручить его.
— Что ты имеешь в виду? — она воззрилась на него, опасаясь ответа.
— Вот этот демон, — кивнул он на монстра с красной пупырчатой кожей, — еще недавно терзал тебя, пытаясь управлять твоими действиями. Именно его ты забрала у своего принца.
— Как? Такой огромный?
Демон, будто поняв, что речь и дет о нем, начал вырываться с диким ревом, изо всех сил дергая цепи.
— Здесь они в своей истинной ипостаси, но могут принимать различные формы. Все зависит от того, кто сумеет призвать демона.
— Нет! — она вцепилась в руку князя мертвой хваткой, не замечая, что оставляет на его коже вмятины от ногтей. Демон жег ее красными, как горящие угли глазами и, казалось, пытался завладеть ею снова. Он чувствовал, что что-то неотвратимо в ней изменилось. Появился страх перед самой собой. — Забери меня отсюда! Забери! Я не хочу!
Она истерично кричала даже тогда, когда они оказались в ажурной беседке в благоухающем саду.
— Тише, — он шептал, покрывая ее влажное от слез лицо легкими поцелуями. — Я дурак! Слышишь? Твое божество — обыкновенный дурак. Я не подумал о том, что тебе это может показаться больно или неприятно. Я считал, что тебе будет интересно посмотреть на истинную суть того, кого ты так успешно держала в узде. Хотел, чтобы ты поняла, почему я восхищаюсь твоим духом. Почему ты мне нужна, моя светлая девочка. Выпей это.
Он протянул ей высокий бокал и, не задумываясь, Сапфира выпила его содержимое, после чего почувствовала, что расслабляется.
Паника отступает так же, как ослепляющая злость и звенящая тоска, оставляя после себя радость. Радость быть ребенком. Жить только ради этого дня, любить это небо, эти цветы, со смехом падать в руки отца, который король для всех, кроме нее.
— Папа! — отец со смехом кружит ее. Вверх взмывают пышные юбки коротенького платьица и серебряные кудряшки. — Я так соскучилась!
— Прости, малышка, — отец грустно улыбается, по-прежнему не опуская ее на землю. — Обычные государственные дела. К сожалению, не только ты требуешь моего внимания.
— Но без тебя так скучно! — ноет она.
Отец поднимает одну бровь.
— Но ведь с тобой Флория. Она составляет тебе компанию.
— Ага, — морщит носик Сапфира, — а еще воспитывает и запрещает лазить на деревья.
— Ну, она же знает, что я расстроюсь, если ты упадешь.
— Да ты не переживай за меня, папа. Я сильная и большая. А если упаду, то ничего страшного.
Король хохочет, запрокинув голову, умиляясь рассуждениям своего ребенка.
— Я всегда буду переживать за тебя, родная и стараться уберечь от всех несчастий…
…Картинка меняется. Теперь уже Флория сидит на краю ее кровати и тихонько мурлычет приятным голосом песню. Легкий ветерок овевает разгоряченное лицо, веки становятся тяжелыми, зевота нападает, как неизлечимая болезнь. Но усилием воли Сапфира открывает глаза и понимает, что это не Флория, а
