общую систему защиты.
Как и многие из ключевых работников, Хеллстром знал, как тонка в реальности защита Муравейника. Это знание наполнило его страхом, и ему захотелось знать столько, сколько знают обычные рабочие, мало интересующиеся тем, что выходит за рамки их прямых обязанностей.
Преследуемый страхом, Хеллстром открыл ящик стола и извлек папку с пометкой «Джулиус Портер». Обычная метка, проставляемая при поступлении в Чан, наклеивалась на папке с информацией о том, что случилось с плотью Портера, словно он являлся отбракованным бридинг-материалом, данные на который сохранялись для оценки потомства, хотя у Портера в Муравейнике такового и не имелось. Он просто принес с собой чувство неосознанной угрозы и оставил ее неразгаданной. Что-то в новом Чужаке заставило Хеллстрома вспомнить о Портере. А он верил таким инстинктам. Он просмотрел убористый текст, записанный в коде Муравейника. У Портера имелись документы, удостоверяющие его работу в Балтиморской компании. Под конец он что-то такое промямлил об «агентстве». Это агентство представлялось в его мозгу чем-то, что жестоко отомстит за него.
Агентство.
Хеллстром пожалел сейчас, что они так скоро отправили Портера в Чан. Неосмотрительно с его стороны.
Идея использовать боль против живого создания шла, однако, вразрез с идеологией Муравейника. Боль была знакома. Когда боль поражала работника и его не удавалось вылечить, он отправлялся в Куб. Внешние так не поступали. Но так была устроена жизнь Муравейника. Убивают, чтобы есть, чтобы выжить. Убийство может причинить боль, но быстро проходящую. Да, выживание может заставить действовать по- иному, но Муравейник этого избегал.
Вскоре Хеллстром отложил папку в сторону и нажал на кнопку консоли. Он попросил одного из наблюдателей, находившихся в караульной комнате сарая-студии. Устройство передачи голоса было изобретено в Муравейнике, и Хеллстром восхитился его функциональной лаконичностью, пока ждал ответа. Вскоре на экране над устройством появилось изображение старины Харви. Его голос слегка дрожал. Время идти в Бак для Харви давно настало, подумал Хеллстром, но с этим следовало подождать, поскольку его таланты требовались Муравейнику, особенно сейчас. Харви был одним из первых бридеров. Его семя разнесено по всему Муравейнику. Он также знал обычаи Внешних, и его помощь в организации защиты Муравейника трудно было переоценить.
Они открыто говорили по внутренней сети. Не было ни малейшего шанса, что Внешние могли вскрыть электронную защиту Муравейника. В этой области специалисты Муравейника намного опередили Внешних.
— Вы знаете о Чужаке, конечно? — спросил Хеллстром.
— Да.
— Вы наблюдали за ним лично?
— Да. Я послал женщину предупредить тебя.
— Что он делает?
— Просто наблюдает. В основном в бинокль.
— Кто-нибудь из наших снаружи?
— Нет.
— Запланированы внешние работы?
— Только посылка — алмазы для буров пятьдесят первого уровня.
— Не принимайте без меня.
— Хорошо.
— Есть вероятность того, что у него имеются датчики, позволяющие следить за его местонахождением?
— У Портера не было.
Хеллстром подавил раздражение, но заметил, что Харви тоже обдумывал эти различия.
— Я хотел узнать, мы это проверили? — спросил Хеллстром.
— Нет еще, проверка пока не завершена.
— Вы ничего не упускаете из виду?
— Разумеется.
— Скажите, когда закончите.
— Хорошо.
— Как насчет воздушных средств? — спросил Хеллстром.
— Два реактивных самолета прошли на большой высоте более часа назад.
— Какие-либо признаки зондирования?
— Никаких. Коммерческие полеты, без сомнения.
— Похоже, что Чужак устроился основательно?
— У него в рюкзаке завтрак. Мы полагаем, что он дождется темноты. Мы регулярно облучаем его на низкой частоте, чтобы он испытывал беспокойство.
— Отлично, — Хеллстром кивнул сам себе. — Продолжайте. Если он нервничает, значит, делает ошибки. Но не переборщите, не то спугнете до темноты.
— Понятно, — ответил Харви.
— А что насчет женщины на внешнем периметре?
— Глаз с нее не спускаем. Чужак пришел оттуда. Мы думаем, они связаны. — Он прочистил горло с громким хриплым звуком, выдающим его преклонные годы. Хеллстром вдруг осознал, что старине Харви должно быть более двухсот лет и это очень пожилой возраст для первых колонистов, не испытавших преимущества всю жизнь прожить под управлением Муравейника.
— Разумеется, они связаны, — сказал Хеллстром.
— Могут они случайно забрести в эти места? — спросил Харви.
— Вы допускаете это? Последовала долгая пауза:
— Вряд ли, но совсем я бы не исключал такой возможности.
— Я думаю, они пришли оттуда же, откуда и Портер, — сказал Хеллстром.
— Следует нашим людям на Востоке прощупать, что собой представляет корпорация Голубых поджигателей? — спросил Харви.
— Нет. Это может выдать сферу нашего влияния. Полагаю, нам требуется соблюдать предельную осторожность, особенно если эта парочка пришла сюда, чтобы прояснить судьбу Портера.
— Возможно, с ним мы поторопились.
— У меня свои дурные предчувствия на этот счет, — признал Хеллстром.
— Что за агентство представлял Портер?
Хеллстром задумался над вопросом. Он касался его собственных переживаний. Портер разговорился под конец. Это выглядело отвратительно и ускорило его отправку под нож и далее в Котел. Все же необходимость этого акта могла затуманить суть. Никто из Муравейника не позволил бы себе вести себя так, даже обычный работник, хотя они и умеют говорить на понятном Внешним языке. Портер сказал: «Агентство до них доберется. Агентство всемогуще. Мы знаем о вас! Мы до вас доберемся!» Портер был первым взрослым Внешним, видевшим внутреннее устройство Муравейника, и его истерическое отвращение при виде самых обычных для жизни Муравейника вещей поразило Хеллстрома.
«На его истерику я ответил своей, — подумал Хеллстром. — Я никогда не должен этого допускать».
— Мы допросим эту парочку более тщательно, — сказал Хеллстром. — Может быть, они нам расскажут про агентство?
— Вы думаете, правильно будет захватить их? — спросил Харви.
— Думаю, это необходимо.
— Возможно, вначале следует рассмотреть другие решения?
— Что вы предлагаете? — спросил Хеллстром.
— Осторожное зондирование нашими людьми на Востоке, пока мы пытаемся ввести в заблуждение этих Чужаков. Почему бы нам не пригласить их к нам сюда и не дать им понаблюдать за внешней стороной нашей деятельности.
