Она посмотрела на Барона. На нем была темная фуражка, толстые щеки вздымались красными холмами над паучьими темными глазами.
— Наркотик действует определенное время, — прогремел он. — Нам до минуты было известно, когда он кончит на тебя действовать.
— Какая жалость, что ты должна оставаться с кляпом, — сказал Барон. — У нас бы мог получиться такой интересный разговор.
Только Уйе мог знать, какой наркотик на меня действует. Только он, подумала она. Но как? Барон оглянулся на дверь.
— Войди, Питер.
Того, кто вошел и остановился за спиной Барона, она никогда не видела, но его лицо и сам человек был ей известен: Питер де Бриз. Ментат-убийца. Она изучала его ястребиное лицо, чернильно-синие глаза, заставляющие предположить, что он родился на Арраки, хотя утонченность его движений и манеры говорили об обратном. И его плоть была слишком хорошо сформирована водой. Он был высокий и стройный, но что-то в нем указывало на изнеженность.
— Какая жалость, что мы не можем с тобой поговорить, дорогая госпожа Джессика, — сказал Барон. — Тем не менее, мне известно о ваших возможностях. — Он посмотрел на Ментата. — Не так ли, Питер?
— Как скажете, Барон, — ответил тот. У него был тенор. Звуки его голоса отдались в ней холодом. Она никогда не слышала такого пронзительного голоса. Для нее этот голос кричал, что он убийца.
— У меня есть сюрприз для Питера. — сказал Барон. — Он думает, что пришел получить свою награду — вас, леди Джессику. Но я должен продемонстрировать одно обстоятельство, а именно, хочет ли он вас на самом деле.
— Вы со мной играете, Барон? — спросил Питер и улыбнулся.
Видя эту улыбку, Джессика удивилась тому, что Барон не отскочил в сторону, пытаясь защититься от этого Питера. Но потом она поправила себя. Барон не мог прочесть смысла этой улыбки. Он не знал учения.
— Во многих вопросах Питер наивен, — сказал Барон. — Он не представляет себе, какая вы удивительная и сложная натура, леди Джессика. Я бы показал ему, но рисковать трудно и глупо. — Барон улыбнулся Питеру, чье лицо превратилось в маску ожидания. — Я знаю, чего Питер жаждет на самом деле. Питер жаждет власти.
— Вы обещали, что я смогу ее получить, — сказал Питер. Его голос потерял часть своей спокойной сдержанности.
Джессика слышала, что лежало на дне этого голоса, и внутренне вздрогнула. Как мог Барон сделать ментата из такого животного?
— Я предлагаю тебе выбор, Питер, — сказал Барон.
— Какой выбор?
Барон щелкнул толстыми пальцами.
— Эта женщина и изгнание из Империи или Герцогство Атридас на Арраки и твое управление по собственному усмотрению и под моим именем.
Джессика следила за тем, как его паучьи глаза изучают Питера.
— Вы можете быть здесь Герцогом во всем, кроме имени, — сказал Барон
«Значит, мой Лето умер?» — спросила себя Джессика. Она почувствовала, что в ее груди растет молчаливый вопль. Барон продолжал изучение ментата.
— Пойми, Питер, ты хочешь ее потому, что она была женщиной Герцога, символом его власти — красивая, полезная, в высшей степени вышколенная для своей роли. Но целое Герцогство, Питер! Это больше, чем символ. Это реальность. С ним ты можешь иметь много женщин… и еще больше.
— Вы смеетесь над Питером?
Барон повернулся к свету лампы и он осветил его лицо.
— Смеюсь? Я? Вспомни: я отказался от мальчика. Ты слышал, что сказал предатель об умении парня. Они похожи — мать и сын — безумно похожи. — Барон улыбнулся. — Теперь я должен идти. Я пришлю охранника, которого я специально приберег для этой минуты. Он глух, как камень. Ему будет приказано стать твоей правой рукой в твоем изгнании. Он услышит эту женщину, когда увидит, что она берет над тобой контроль. Он не позволит тебе вынуть кляп из ее рта до тех пор, пока вы не покинете Арраки. Если ты останешься, он получит другие приказы.
— Вы можете не уходить, — сказал Питер. — Я выбрал.
— Ха-ха! — хихикнул Барон. — Подобная быстрота решения может означать только одно.
— Я возьму Герцогство, — сказал Питер.
Джессика подумала: «Неужели Питер не знает, что Барон лжет ему? Но… как он может знать? Он — испорченный ментат». Барон посмотрел на Джессику.
— Ну, не удивительно ли, что я так хорошо знаю Питера? Я держу пари, что выбор будет именно таким. Ха-ха! Что, теперь я ухожу. Так гораздо лучше. Вы понимаете, леди Джессика? Я не питаю к вам злобы. Меня вынуждает необходимость. Так гораздо лучше. Да. И я не отдавал никаких приказов о вашем уничтожении. Когда меня спросят, что с вами случилось, я смогу с полным основанием пожать плечами.
— Значит, вы оставляете ее мне? — спросил Питер.
— Охрана, которую я тебе оставляю, будет следовать твоим приказам, — сказал Барон. — Что бы ни следовало сделать, я оставляю на тебя. — Он посмотрел на Питера. — Да, здесь мои руки не обагрятся кровью. Решение принадлежит тебе. Да, я ничего об этом не знаю. Прежде чем ты сделаешь то, что надо сделать, ты подождешь моего отъезда. Да, так будет лучше.
Он боится вопросов Видящей Правду, подумала Джессика. Кто это? А, Преподобная Мать, конечно же! Если ему известно, он должен пройти процедуру вопросов, а потом этим для верности, займется Император. А, бедный мой Лето!
Взглянув в последний раз на Джессику, Барон повернулся и вышел. Она проследила за ним взглядом, думая: «Как и предупреждала Преподобная Мать, слишком могущественный враг».
Вошли двое солдат Харконненов. Еще один, с ласганом наготове, застыл в дверях. Тот глухой, подумала Джессика, изучая покрытое временем лицо. Барону известно, что я могу испробовать Голос на любом человеке. Охранник обратился к Питеру:
— Мальчик у входа на носилках. Какие будут ваши приказания?
Питер обратился к Джессике:
— Я думал связать вас угрозой, обращенной на вашего сына, но теперь вижу, что это бесполезно. Причина, связанная с эмоциями — плохая политика для ментата. — Он посмотрел на своих солдат и, повернувшись так, чтобы глухой мог видеть его губы, сказал: — отведите их в пустыню, как это предлагал для мальчика предатель. Его план хорош. Черви уничтожат все следы. Их тела никогда не должны быть найдены.
— Вы не хотите отослать их сами? — спросил тот, кто был со шрамом.
— Я следую примеру моего Барона, — сказал Питер. — Отведите их туда, куда сказал предатель.
Джессика тоже поняла по его тону, что он держит себя под жестким контролем и подумала: «Он тоже боится Видящей Правду».
Питер пожал плечами, повернулся и двинулся к двери. Там он в нерешительности остановился, и Джессика подумала, что он хочет оглянуться, чтобы посмотреть на нее в последний раз, но он вышел, не оглядываясь.
— Что до меня, то после такой работы я бы не хотел стоять лицом к лицу с Видящей Правду, — сказал покрытый шрамами ветеран.
— Вряд ли тебе придется повстречаться с этой ведьмой, — сказал один охранник.
Он подошел к Джессике и наклонился над ней, глядя ей в лицо. — Хватит болтать. Работа сама не сделается. Бери ее за ноги и…
— Почему бы нам не убить ее здесь?
— Слишком грязная работа, если только ты не хочешь их задушить? Что касается меня, то я люблю, когда все просто. Положим их в пустыне и оставь улики червям. После этого убирать будет нечего.
— Да… думаю, ты прав… — сказал охранник со шрамом.
