Владимир Корнилов; “Демобилизация”; Роман

— А если импотент ощущает свою импотентность, он уже не импотент? — передразнил Борис и сам же рассмеялся.

— Вот мы и подошли к женщинам, — обрадовался Бороздыка, позволив себе легкий смешок.

— Тут я не мастак. Тут у меня далеко не полное собрание неудач. Как говорится в полку, набор колунов на шее.

— От Инги тоже экземпляр? — не удержался Бороздыка.

— Нет. Я ее видел-то всего раз. А вот Крапивников…

Он смешался, но тут же сказал:

— А Крапивников был бы лихим попом. Девок, сразу видно, у него до чёрта.

— Да. И кокнули бы его, как в стишке. Помните?

На заборе про актрис
Интересно пишут.
Ну-ка, батя, становись,
Почитай афишу!

— Чудно, — засмеялся Курчев. — Прямо, как в цыганском хоре:

Эх, раз, еще раз
Почитай афишу…

— пропел хрипловатым от коньяка голосом.

— Ничего себе смех!.. Или вам приходилось?.. — вскинул кучерявую голову Бороздыка.

— Чего? — нахмурился лейтенант и тут же понял. — Нет, я никого… Только однажды саданул в воздух, когда самосуд разнимал.

— Значит, против расстрелов? Хоть и за это спасибо. А знаете, кто эту подлость сочинил? Уткин.

— В первый раз слышу.

— Был такой. Прибарахлился в Румынии, и самолет не выдержал груза. Расшиблись. Человек известной нации. Ему — почитай афишу — ну, вот и дочитались. Поголовная грамотность. Пришли, испохабили!..

— Им тоже досталось, — сказал Курчев. — Прошлый год — дело врачей…

— Ну что ж, я не за месть. Но отчасти это справедливо, — ответил хозяин. — Нечего им было гадить в России. Расправляться, конечно, с ними не следует. Выслать просто всех на Иордан. Пусть себе греются на солнышке. «Почитай афишу!» Вы только вдумайтесь, лейтенант! Троцкий, собака, носился со своей черной матросней, пускал в расход направо и налево…

— Вы всерьез? Я думал в расход пускали только в тридцать седьмом.

— Н-да! Тридцать седьмой — отголоски, эхо. Восстановление справедливости несправедливыми средствами. Те, кто поднял меч, через двадцать лет назад получили… Сталин хотел восстановить Россию. Но уже поздно было. Выпустил всех священников, кто афиш не дочитал. Честь вернул. Почти дворянство. Ведь есть же разница между погонами с просветом и без?! Вы сразу стали офицером?

— Нет. Но разницы тоже нет, — солгал Борис. Бороздыка добрался до его больного места.

Год с небольшим назад, Курчев, только что получив офицерское обмундирование, самовольно, до оглашения приказа, прикрепил к плечам погоны, и в Питере небо показалось ему с овчинку. «Чин такой, что в рестораны пускают», — вспомнил он хемингуэевское рассуждение о лейтенантстве, и тут же познакомясь на Невском с шикарной девицей, завалился с ней в ресторан. Погоны, несколько квадратных сантиметров шелковых ниток, распрямили человека.
Но сейчас, год спустя, когда все мысли были о демобилизации, вспомнить тот первый офицерский выход было стыдно. Да и никакого дворянства Курчев в себе не ощущал.

— У вас что — многие так думают? — спросил Курчев после некоторого раздумья. Бороздыка усмехнулся.

— Вопрос не армейский, скорее полицейский… Но я вам отвечу. Группы еще