балка — дрянь, то менять надо, а то все поплывет.
— И что же — благородные фамилии нужны?
— И они тоже. Якобинского дворянства не получилось.
— Ой ли?
— Да, не получилось. В 37-м перемололи, да и вообще Победоносиковы скапутились.
— Смелый ты стал.
— Это с тобой…
— А вдруг донесу? Лучше Инге своей вещай, а я слышать этого не слыхала и вообще ни к чему мне. Играть еще будем?
— Давай, — нахмурился доцент.
— Ты пойми, — сказал спустя две партии, в которых ему везло и он отыграл половину проигранных денег. — Идеи — это материальная сила. Идеи — те же опоры и одновременно рельсы, направляющие, трамплины, если хочешь… Нельзя все сводить к снижению цен.
— Давно, кстати, не было.
— Налог с крестьян снизили. Зато теперь народ накормим.
— Ой ли?
— Не кривляйся. Еда еще не все. Мы — люди, а людям нужен Град!
— Припаси это для Инги. Я тупая. Какой там Град, если на головах друг у друга живем, трех метров квадратных на человека не набирается!..
— Китеж-Град. Библию читать надо.
— В библии Китежа нет. Если уж слушаешь Бороздыку, так хоть запоминай, откуда что. И вообще припаси все это для аспирантки. Меня охмурять нечего. Сам из долгополых. И Инга твоя такая.
— Она настоящая.
— Как же! Родственник бомбу в царя кидал?
— Ну?
— Тихвинский был мещанин. Дворянством там и не пахло.
— Все равно. В истории он есть. Помнят.
— И чего помнить? Кучера убил и своих всех заложил.
— Брось…
— Заложил. Сразу раскололся и всех как есть назвал. Почитай, если не веришь.
— Мне неинтересно. И вообще дочь за отца…
— Ну, это уж, конечно. Особенно за двоюродного дедушку. Только нечего хвастаться: История! Остался! Или Освободителя жалеешь?
— Прошла весна, настало лето,
