понимаю. Здесь только моя вина.
— Нам надо расстаться, — говорила Джессика, тоже кончиками пальцев изучая его лицо. — Будет больно, но это необходимо. Я замужем, ты женат. У тебя… у нас обоих есть дети в этих браках. Вот так взять и разрушить их будущее ради какого-то призрачного счастья?
— Но мы ведь будем встречаться хоть иногда? — Спросил Уайтхорн.
— Нет. Это ни к чему. И, пожалуйста, Дэн, не проси меня об этом, — умоляла она его. — Не проси меня об этом, иначе я не смогу от тебя уйти.
Она отступила от него на шаг назад, все еще держа его за руку. Время шло, а они все не могли расстаться, ибо это было выше их сил. Каждый из них надеялся на чудо — мир вновь перевернется, время повернется вспять, и им удастся избежать тех ошибок, которые они совершили в прошлом. Они смогут построить свое счастье заново, не причиняя никому боли. Но чуда не произошло. Все оставалось на своих местах, а значит, им нужно расстаться, чтобы научиться жить друг без друга. Джессика сделала еще один маленький шаг, и рука ее наполовину выскользнула из ладони Дэна. Теперь они держались только за пальцы. Как же им хотелось задержать эти мучительные минуты, так быстро убегавшие в прошлое! Еще один шаг — и вот соприкасаются лишь кончики пальцев. Руки по инерции тянутся друг к другу, но между Дэном и Джессикой уже выросла непреодолимая стена. Может, они и сами воздвигли ее — кто знает; прошлого не вернуть.
Их пальцы расцепились, хотя чувства еще были живы.
— Я люблю тебя! — Произнес Уайтхорн на одном дыхании. — Всегда буду любить! Я всегда буду рядом!
Его слова обжигали душу, сердце, кожу. Он был так близко, но уже — так далеко; уже принадлежал не ей. Жаклин уже властвовала над ним, а делить его с ней Джессика не могла. Ведь любовь невозможно делить, ее можно только множить. Как это объяснить человеку, который смотрел на нее сейчас такими умоляющими влюбленными глазами? Она не могла, не знала. Скорее всего, поэтому и выбрала самый простой и в то же время самый сложный способ решения проблемы. Джес уходила, чтобы больше никогда его не увидеть. Лишь бы только он отпустил ее. Лишь бы только у нее хватило сил уйти.
— Прости, Дэн! — Прошептала женщина. — Мне уже пора идти. И не провожай меня.
Она едва ли не бегом бросилась к двери, начала нервно дергать ручку, только дверь отказывалась ее слушаться. Или она сама так сильно хотела уйти?.. Дэн спокойно вышел в коридор, посмотрел на ее тщетные попытки, потом сказал таким тоном, будто говорил о погоде:
— Просто поверни замок.
Джессика обернулась к нему, всмотрелась в голубые глаза.
— Отпусти меня! — Взмолилась она.
Они оба знали, что она имела в виду. Мужчина подошел к двери, распахнул ее перед ней.
— Я тебя не держу.
В голосе его было нечто такое, что ей отчаянно захотелось остаться, слезами, поцелуями и ласками вымолить прощение. Но, будто подчиняясь магии расставания, она только сказала:
— Прощай!.. — И тихо вышла, захлопнув за собой дверь.
Дэн прислонился лбом к прохладному металлу двери. Лицо его пылало, душа горела от невыносимой боли, сердце разрывалось на части и истекало кровавыми слезами. Он сам виноват в том, что Джесси ушла. И нечего искать оправдания за содеянное. Пора учиться отвечать за свои поступки. Надо начинать жить заново — без нее.
Он не знал, что за этой запертой дверью стоит Джессика, тоже прислонившись лбом к двери и плачет. Оказывается слезы у нее еще остались. Она обманула саму себя и Дэна. Вот и расплачивается за это. Дэну там за этой дверью тоже теперь плохо, но они не могут помочь друг другу. Ведь между ними — стена высотой в целую жизнь, которую они выстроили собственными руками.
