– Поднимитесь. Я Отори Такео.
Они оторвали от земли головы, но как только я произнес свое имя, снова плюхнулись в грязь.
– Поднимитесь, – повторил я. – Йон-Эмон мертв. – И снова они опустились. – Делайте с его телом, что хотите. Заберите останки ваших родственников и захороните их.
Я хотел попросить пищи, да испугался – ведь у них так мало припасов, что я обреку их на голод, как только мы тронемся дальше.
Самый старший среди них, очевидно староста, робко спросил:
– Господин, чем мы можем отблагодарить вас? Мы накормили бы ваших людей, но их так много…
– Закопайте трупы, и вы нам ничем не обязаны, – ответил я. – Однако нам нужно найти ночлег. Далеко ли до ближайшего города?
– До Киби около часа пешком, и вас там радушно примут, – уверил он. – У нас новый хозяин, ставленник господина Араи. Он много раз посылал воинов уничтожить разбойников, но те всегда терпели поражение. В последней схватке Йон-Эмон убил двух его сыновей и моего старшего. Это его брат, Йоро. Возьмите его с собой, господин Отори.
Юноша был на пару лет младше меня, невероятно худой, но под грязью скрывалось умное лицо.
– Подойди сюда, Йоро, – велел я. Он встал и приблизился к голове коня, который осторожно понюхал его, словно проверяя на годность. – Любишь лошадей?
Сын земледельца кивнул, переполняясь благоговением, от того что я обращаюсь к нему лично.
– Если тебя отпускает отец, ты можешь отправиться со мной в Маруяму. – Я подумал, он присоединится к конюхам Амано.
– Надо поспешить, – шепнул мне Макото.
– Мы принесли, что смогли собрать. – Крестьянин махнул своим друзьям. Они опустили с плеч мешки и корзины со скудной пищей: пироги из проса, побеги папоротника и прочие дикие травы, собранные в горах, несколько крошечных маринованных слив и сморщенных каштанов. Я не хотел брать подарок, но побоялся обидеть их и велел двум солдатам взять мешки.
– Попрощайся с отцом, – сказал я Йоро и увидел, как у старика наворачиваются слезы. Я тотчас пожалел о своем решении забрать юношу с собой: придется не только взять на себя ответственность за еще одну жизнь, но и лишить земледельца помощника для возрождения заброшенных полей.
– Я отошлю его обратно, когда мы покинем город.
– Нет! – закричали оба, и Йоро покраснел.
– Разрешите ему ехать с вами, – взмолился отец. – В нашей семье когда-то все были воинами, но мой дедушка занялся земледелием, чтобы не голодать. Если Йоро будет служить вам, у него появится возможность снова стать воином и восстановить честь семьи.
– Ему лучше бы восстанавливать землю, – ответил я. – Впрочем, если вы действительно так хотите, он может отправиться с нами.
Я послал юношу помочь Амано собирать лошадей, доставшихся нам от разбойников, и велел возвращаться в седле. Интересно, как там мой Аои? Он не попадался на глаза с тех пор, как я передал его Е-Ану. Казалось, прошли сутки.
Мы с Макото ехали колено к колену впереди уставшего, но бодрого войска.
– Хороший выдался день, благоприятное начало, – сказал монах. – Ты был на высоте, вот только я вел себя, как идиот.
Мой гнев на Макото полностью испарился.
– Забудь. Эту схватку можно назвать битвой?
– Для неопытных людей это настоящая битва, – ответил он. – И победа. Раз уж ты ее выиграл, можешь называть, как угодно.
Осталось три победы и одно поражение, подумал я и тотчас поразился, как быстро всплыло в памяти пророчество. Могу ли я трактовать его, как мне нравится? До меня вдруг дошло, насколько мощная и опасная это вещь, как оно может повлиять на мою жизнь, верю я в него или нет. Слова произнесены, я внимательно их выслушал и уже никогда не смогу стереть из памяти. В то же время нельзя доверять им так слепо.
Йоро нагнал нас на коне Амано, кауром Ки.
– Господин Амано подумал, вам не помешает сменить коня, и прислал своего. Вряд ли ему удастся спасти черного скакуна. Поврежденной ноге нужен покой, и он не сможет идти в бой. А содержать недееспособное животное – непозволительная роскошь.
Мне стало жалко храброго красивого коня. Я похлопал Шана по загривку.
– Я доволен и этим.
Йоро спрыгнул на землю и взял поводья Шана.
– Ки смотрится лучше, – отметил он.
– Тебе следует производить достойное впечатление, – сухо сказал мне Макото.
Я пересел. Каурый Ки заржал с таким бодрым видом, словно только что пасся на лугу. Йоро запрыгнул на Шана. Едва он коснулся седла, как Шан опустил голову и взбрыкнул, подбросив его в воздух. Конь удивленно посмотрел на приземлившегося в грязь юношу, буквально вопрошая: «А это кто такой?»
Нам с Макото это показалось куда забавней, чем было на самом деле, и мы зашлись смехом.
– Отплатил тебе за грубость, – улыбнулся монах. К своей чести, Йоро тоже смеялся. Он поднялся на
