рыжий и отчаянно веснушчатый. Честно говоря, я б остерегся доверять такому — если бы не Лика. А она явно обрадовалась, помахала ему рукой, и едва он сел за наш столик, выложила ему всю правду. Про побег из приюта, и что мы нацелились на Альмиру, если повезет, и что надеемся на его помощь.
Рыжий Свен щелкнул пальцами, подзывая официанта, дождался своего пива с солеными орешками и только потом спросил:
— Почему Альмира? — и, поскольку мы замешкались с ответом, уточнил: — ну, почему не Челеста, не Маккинзи, не Эодред, наконец?
— Новая колония, — ответил я. — Совершеннолетие с 14 лет. Пока долетим, я стану совершеннолетним. Лика и так уже взрослая по их законам. А Сефа пару месяцев поопекаем, пока дорастет. Работы там — завались. Молодые руки всегда нужны. Не пропадем.
— И кем же ты собрался работать на Альмире? — Свен ехидно прищурился.
— А я хорошо секу в электронике, — сообщил я не без хвастовства. — Не только пароли ломаю, могу и контакты перекинуть, чтобы было по-моему. Могу, скажем, чинить терраформационную технику. Ну, бульдозеры там, экскаваторы. Поливалку наладить. Комбайн настроить… А Сеф соображает во всем, что растет и дышит, и неважно, бегает оно или плавает. Его можно пристроить в фермеры.
— А ты? — рыжий посмотрел на Лику.
Ее ответный взгляд мне не понравился.
Я его не понял.
— А я выйду замуж, — ответила она и улыбнулась одному Свену. — Это тут считают почему-то, что я ребенок. Там я буду девушка на выданье, долгожданная невеста для одинокого колониста. Выберу лучшего. — И медленно опустила ресницы.
Они у нее были очень красивые.
Мне сразу захотелось, чтобы тем самым колонистом был я.
На фронтах было неспокойно, мелкие стычки сотрясали окрестности обитаемых миров, и ясно было, что большая драка не за горами.
Большая драка — большой заработок.
В ожидании сражения я хорошенько вылизал пацанку, отрегулировал все узлы, соединения и связи до полной безупречности, протестировал бортовой компьютер во всех возможных режимах, подкрасил потускневшую розочку на борту и отполировал все, что можно было отполировать в рубке и каюте. Руки чесались поменять моей девочке большой обзорный экран — я как раз заметил на нем пару битых пикселей. Если б кто узнал, крутили бы пальцами у виска — в масштабах большого обзорного экрана это такая мелочь, что попахивает манией.
Наконец флоты двинулись, и стало ясно, что они сойдутся в окрестностях Неоританы. Не самое удобное место лично для меня, — далековато от Лаоры, — но заключать договора с Тильдой и Кошем было уже поздно, они почуяли запах наживы и снизили расценки для новых поставщиков. Прилично получат только те, у кого контракт не меньше полугода.
Да ладно, всех денег не заработаешь.
Неоритана так Неоритана.
Там поблизости есть несколько тихих планет, возле которых можно посидеть, попивая пиво и ожидая конца сражения. Пойду-ка я туда, пока не грянуло. Тем более на Марюсе осел старик Андерс по прозвищу Дед Андед, когда-то многому многих научивший, в том числе и меня. Будет время — навещу. Парни говорили, что он скучает, отойдя от дел, и всегда рад гостям и сплетням.
Короче, никому не сказавшись — не принято, — я ушел к Неоритане и через месяц повис на орбите Марюса, озираясь по сторонам.
Они еще стреляли. Если знать, куда смотреть, можно было заметить вспышки.
Каждая такая вспышка — минус корабль, плюс металлолом.
И минус несколько сотен человек, мир их праху.
Поразмыслив, я не стал спускаться на планету, только постучался к Андеду в комм: мол, привет, работаю поблизости, но зайти не успею, о чем ужасно сожалею. Ответ пришел через несколько минут: 'Ну если вдруг получится, залетай в любое время. Не суйся там под пушки, мусорщик. Удачи'.
Я поймал себя на том, что улыбаюсь пустому экрану. Конечно, дед, обязательно зайду.
И двинулся помаленьку на взрывы.
С Маринеллы мы выбрались без приключений — таможенники смотрели на мусорщиков сквозь пальцы, а уж что Свен вывозит детей из-под бдительного ока социальных служб, никому и в голову не пришло. Тем более кораблик у Рыжего был махонький, куда там сунешь зайцев-то… Но мы прекрасно разместились. Лике Свен отдал свою каюту, а мы с Сефом натянули гамаки в грузовом трюме. Он тоже был маленький, и в сортир приходилось бегать под Ликину дверь, но это такие мелочи. Зато Маринелла до нас больше не доберется.
Сам Свен в основном торчал на мостике, как и положено пилоту. И спал там же. В кресле, положив ноги на пульт.
Я б в такой позе и двух часов не выдержал, а он уже три дня так жил. И умудрялся даже во сне не задевать пятками никаких важных кнопок.
На четвертый день Лика явилась на мостик и растолкала гостеприимного хозяина.
— Иди отоспись по-человечески, — сказала она. — Все равно же идем на автоматике.
Свен поломался для приличия минут десять, а потом встал и ушел в каюту.
Только вот что мне категорически не понравилось — часа через четыре оказалось, что Лики нигде нет. Значит, она тоже скрылась в каюте.
Они не выходили оттуда очень долго. Когда вышли, держались за руки. Она сияла, он был красен, как краснеют только рыжие.
— Вот что, парни, — сообщила Лика нам с Сефом, — я на Альмире сходить не буду.
И я понял, что она никогда не станет женой никакого колониста, будь то хоть я, хоть кто угодно другой.
— Она же малолетка, — тихо сказал я. — Свен Гаррисон, мы еще не долетели туда, где она совершеннолетняя.
Свен был смущен до крайности, но руку Ликину не выпустил.
— Мы никому не скажем. Правда, Ангелика?
И клянусь, она не то что не вскинулась на ненавистное полное имя — она улыбнулась светло и нежно.
— Конечно, милый.
Сеф задумчиво смотрел на них. Потом высказался:
— А на Альмире вы могли бы пожениться.
— Долетим — разберемся, — ответил Свен.
Никогда я не маялся так, как этот месяц до Альмиры.
Наконец побежденные отползли к Уггле, ковыляя, полудохлые, обожженные, хромые на половину ходовых. А их менее удачливые товарищи остались висеть гигантским облаком корявого железа. И тогда мы, стая трупных мух, повылезли из щелей и слетелись на угощение, косясь вслед потрепанному победителю, уходящему мимо Неоританы по направлению к Сальхе. Проигравшие были нашими союзниками, значит, победители — нашими врагами. Но как-то плохо это осознавалось. Для меня все они были — те, кто дерутся. А я не дерусь. У меня свое маленькое дело.
Патриотизм среди мусорщиков не распространен. Перед нами все равны.
Ох, какой славный корабль был. Здоровенный, вероятно, новый, судя по форме стволов покореженных пушек. Наш противник только недавно начал ставить эту модель на крейсера. Мощные, эффективные, да не помогли. Вон как ему разворотило носовую часть. Но на куски не развалился, можно ухватить целиком. Люблю такие находки. Подхватил одного — и можно двигать к заводу. Все равно больше мы с пацанкой ничего не утащим. Этого бы довести, уж больно велик.
Перетянул его тросами в нескольких местах, чтобы по дороге не отвалилось ни кусочка, присобачил
