добились отмены закона военного времени, изданного в 215 г. до н. э. после ужасного поражения Рима, нанесенного войском Ганнибала в битве при Каннах, запрещающего им владеть больше чем половиной унции золота, носить цветные одежды и ездить в экипаже, запряженном двумя лошадьми. Через пять лет после окончания войны женщины устали от такого аскетизма, но люди старой закалки, Брут и Катон, и слушать не хотели об отмене этого закона. Поэтому «ни одну из матрон не могли удержать дома ни чей- либо авторитет, ни чувство приличия, ни власть мужа; они занимали все улицы города и входы на Форум и умоляли ушедших туда мужей... позволить и женщинам вернуть себе прежние украшения. Толпа женщин росла с каждым днем... Женщины осмеливались уже обращаться к консулам, преторам и другим должностным лицам и упрашивать их». В итоге женщины победили, и закон был упразднен.
Однако юридически женщины оставались в жалком зависимом положении, от которого постепенно освобождались. По-видимому, их спасла наступающая цивилизация, хотя она не освободила греческих женщин, но кажется более вероятным, что они в действительности спасли себя собственной силой характера при помощи введения института приданого в состоятельных семействах, которые были больше заинтересованы в святости брачных уз из-за желания сохранить навсегда семейное имя, поддерживать семейные обычаи и ритуалы в интересах духов своего дома, своих домашних богов и теней своих предков, а также обеспечить надлежащую и законную передачу семейного состояния и имущества. Эти благочестивые обязанности не могли считаться исполненными, если глава семейства брал в любовницы молодых рабынь, сменявших одна другую и не имеющих ни юридических, ни религиозных прав. Состоятельные семьи стали искать способ упрочить положение жены и гордились тем, что обеспечивали своих дочерей значительным приданым. Последствия были весомые. Муж жены с приданым больше не имел ее целиком в своей власти: ее отец, который нашел деньги, не собирался безвозвратно терять их в случае, если брак сложится неудачно. Следовательно, он сохранял отцовские права над своей дочерью.
Уже ко времени ранней империи древняя форма брака «конфарреацио» была почти забыта. Никто, кроме немногочисленных старейших семейств, не придерживался ее; да и те быстро вымирали. Приданое укрепило положение жены в семье, поскольку, если муж пренебрегал ею ради домашних молодых рабынь, она могла пожаловаться своему отцу и поставить брак под угрозу расторжения.
Как только отказались от старых религиозных брачных церемоний, расторгнуть брак стало так же легко, как и заключить его. Религиозные наказания ушли в прошлое, но их сменило жестокое экономическое взыскание, и его боялись больше, потому что, если брак расторгался, приданое необходимо было возместить[15]. Муж не получал приданого, если его отец был еще жив, поскольку сын не имел никаких независимых прав на имущество и, следовательно, не мог по этому поводу прибегнуть к помощи закона. До правления Августа даже плата сына за службу в армии принадлежала его отцу. Поскольку детей могли по закону обручать с семилетнего возраста и они могли вступать в брак по достижении девочкой двенадцати, а мальчиком 14 лет, не возникает сомнений о полной власти родителей над браками своих детей. Римляне женились, выходили замуж и вступали в повторные браки по прихоти своих отцов до дней правления Марка Аврелия к концу II века н. э., когда были введены ограничения на право отца расторгать брак своих детей. Отцы не лишались этого права полностью, поскольку они могли все еще расторгнуть брак, если смогут доказать, что имеют на то «вескую причину», а найти такой предлог всегда было легко. Сын, однако, мог сам расторгнуть свой брак, хотя его жена не могла этого сделать. Отец мужа при жизни имел неограниченную власть также и над всеми своими внуками, поэтому у родителей не было никаких юридических прав на своих собственных детей до самой смерти деда.
Черпая выгоду из замужеств дочерей, римские отцы продемонстрировали, как мало внимания обращалось на институт брака: римлянину ничего не стоило вступить в брак трижды или четырежды.
Страх перед тем, что потребуется возмещать приданое, был той тяжелой реальностью, которая могла несколько умерить жестокость отца или мужа. Последствия этого были гораздо более далеко идущими, поскольку замужняя дочь теряла связь с семьей, когда умирал ее отец. Тогда она назначала юридического опекуна, который был фактически ее агентом, в то время как она самостоятельно распоряжалась своей жизнью и приданым. В результате женщины были поставлены в независимое положение, которого им так не хватает сегодня во многих цивилизованных странах. Они могли управлять собственным хозяйством и своим образом жизни. Элегантная смешанная общественная жизнь, которой женщины придавали такое изящество и оригинальность, стала реальностью в императорском Риме, возможно, впервые в истории.
К несчастью, нельзя сказать, что все римлянки в высшем обществе пользовались своей беспрецедентной свободой мудро и правильно. Уже говорилось о высоком уровне разводов; также в других разделах этой книги упоминается о суеверном пристрастии женщин к восточным мистическим культам, их склонности «западать» на пользующихся успехом актеров, гладиаторов и возниц колесниц, а также их жестокость по отношению к обслуживающим их рабам. Как и мужчин, их обвиняли в том, что они имели любовников среди своих рабов. Наказанием подобных преступлений были жестокие штрафы. Сбившаяся с праведного пути матрона могла быть продана как рабыня, или ее отец мог лишить ее жизни, а виновного раба могли сжечь заживо. Но деградирующая порочность императрицы, такой как Мессалина, служит примером той глубины пропасти, куда может пасть женщина, пользующаяся чрезмерной свободой, несмотря на подобные законы. Мужчины были ничем не лучше, а может быть, и хуже. Большая часть римского общества в дни ранней империи была основательно прогнившей.
ПООЩРЕНИЯ МНОГОДЕТНЫХ СЕМЕЙ
Римляне никогда не забывали о своей потребности в людских ресурсах; штрафы, налагаемые на холостяков, и привилегии, даваемые многодетным родителям, были двумя основными путями поддержания численности населения. Август в 18 году до н. э. заложил фундамент политики империи в этом вопросе как часть своего великого плана реформирования общественной морали и восстановления некоторых традиционных достоинств великих дней республики. Необходимость реформ спровоцировала Горация на краткую проповедь:
В грехом обильный век оскверняются
Сначала браки, семьи, рождения;
Отсюда выйдя, льются беды
В нашей отчизне, во всем народе.
Август решил, что никакие полумеры не остановят «разврат или прелюбодеяния». Если отец обнаруживал нарушение супружеской верности своей дочерью, он мог безнаказанно лишить жизни и любовника, и дочь. Муж в подобных обстоятельствах мог также лишить жизни виновного мужчину, но не свою жену, с которой он, однако, должен был немедленно развестись, чтобы не понести наказания. Никому не разрешалось жениться на этой женщине, которая, кроме того, должна была лишиться половины своего приданого и трети имущества и быть изгнанной на какой-нибудь остров. Виновный мужчина, если ему сохранили жизнь, должен был лишиться половины своего имущества и также ссылался на остров, но, как мудро указывает закон, не на тот же самый остров, куда выслана его виновная партнерша. По-видимому, этот закон был для богатых, потому что бедняки не владели имуществом и на острове умерли бы с голоду. Еще один закон, носящий имена двух консулов того года, Папия и Поппея, которые по иронии судьбы сами были холостяками, накладывал штрафы на холостяков, давал привилегии людям, вступившим в брак, награждал многодетных и устранял некоторые классовые барьеры. Поскольку среди патрициев было гораздо больше мужчин, чем женщин, свободнорожденным, за исключением сенаторов, разрешалось жениться на вольноотпущенницах (то есть бывших рабынях) и считать их потомков законнорожденными. Сенаторам же и их потомкам, вплоть до праправнуков и праправнучек, не позволялось сочетаться законным браком с вольноотпущенниками или вольноотпущенницами, а также с теми, кто прежде был актером или чьи отец или мать были актерами.
Август сам не был святым и заслуживает участи быть жертвой собственных законов, поскольку породил свою остроумную и беспутную дочь от первого брака, Юлию. Ее скандальное поведение, несмотря на законы отца, было предметом городских сплетен. Когда (как водится, последним) Август узнал правду, его гнев был безграничен. Юлия была сослана на остров Пандатария, где провела остаток жизни в одиночестве и изоляции от мира. Когда ее бывший муж Тиберий стал императором, он ужесточил ее судьбу, так что она умерла от чахотки в своем одиночном заключении.
Единственный способ предпринять что-то в соответствии с этими и многими другими римскими законами – это воспользоваться информацией против предположительно виновной стороны, добытой
