юзать. А то подзадолбался я голым шнырять. Ты не кипешуй, я фишку просек. В школу, домой, в школу, домой. Че я, деревянный, что ли – в инвертор? На каком уровне моя школа?
– Я же тебе это вложил.
– Ну, вложил, ну и что? Что я должен, чуть что – мозг спамить?
Карло скептически помолчал, снова почесал щетину.
– Ладно, батя, не парься. Шучу я. Все у меня в мемориз. Жрать ты мне принес?
Два контейнера – один с высокобелковой соей, а второй с тепличными грибами уже ждали при входе в каморку, покоясь на левитирующих платформах.
Буратино продает персональный браслет, попадает в театр Карра О’Баса и знакомится с интересными людьми
На следующий день Карло вывел Буратино с технологических уровней, дал последние напутствия и посадил в скоростной лифт, ведущий на тридцать второй кольцевой уровень, где и располагались школы.
Но Буратино и без Карло знал, куда ему надо. В лифте он заменил тридцать второй на тридцать третий. На уровне, следуя плавающему указателю, быстро нашел нужный меридиан. А там – сектор с переливающейся всеми цветами старомодной вывеской: «Театр дроидов магистра Карра О’Баса». Двери раздвинулись, открыв обширный, залитый мягким розовым светом холл. Андроид ступил на упругую ковровую дорожку цвета скошенной травы.
– Вас приветствует автоматический привратник театра! – раздался приятный баритон. – Если вы хотите посетить представление, внесите, пожалуйста, четыре сольдо на терминал слева от входа.
– Ты че так гнать, – прокомментировал Буратино. – Откуда я тебе эти сольдо выну?
Тут следом за Буратино в холл вошел мальчик. Он был упитан и розовощек. Мальчик подошел к терминалу, приложил к его прозрачному окошку пухлый палец. Терминал коротко звякнул, приятный баритон напыщенно изрек:
– Господин Роберто Джонс, поздравляю вас с приобретением билета в наш замечательный театр. Вас ждет незабываемое…
– Заткнись, урод, – хмуро обронил мальчик.
Автомат умолк на полуслове, в лотке терминала возникла программка спектакля. Мальчик даже не глянул на нее и двинулся по ковровой дорожке.
– Слышь, чел, – окликнул его Буратино. – Займи четыре сольдо.
– Нашел дурака, – презрительно ответил тот, однако остановился и окинул Буратино взглядом, особо задержавшись на его выдающемся носе.
– Мне очень надо попасть в театр, – умоляющим голосом попросил Буратино.
– Что у тебя есть продать?
– Вот, клевый гаджет. – Буратино расстегнул браслет и протянул его мальчику.
– Годится, – ответил тот и лениво опустил браслет в карман. – Где у тебя чип, перелью.
Буратино вынул паспорт, мальчик приложил палец, пробормотав: «Четыре сольдо пассив».
– Все, бывай, – насмешливо сказал он. – Ты бы пластику сделал.
– Сам выпей йаду! – огрызнулся Буратино, устремляясь к терминалу.
Публики в зале было мало. На сцене появились два дроида. Один, в костюме Пьеро, скучным голосом объявил:
– Почтеннейшая публика! Сейчас мы вам представим очень смешную комедию под названием «Девушка с голубыми волосами»!
– Глупый Пьеро! – перебил нарочито бодрым голосом второй, в костюме Арлекина. – Выучи сперва название нашего великолепного спектакля.
И с разворота заехал Пьеро под дых. Тот согнулся пополам. Арлекин добавил ему кулаком по затылку и, оборотившись к публике, продолжил:
– Почтеннейшая публика, наш замечательный смешной спектакль называется «Тридцать три несчастья, или Девушка с голубыми волосами»! Вставай, падаль, – так же задорно потребовал он от Пьеро, пнув того ногой.
– Что за ацтой? – громко возмутился Буратино. – Лежачего не бьют!
Он перепрыгнул через рампу и полез на сцену.
– Ну-ка, со мной поговори, шушпанчик!
Публика оживилась. Послышались одобрительные возгласы: «Давай! Вмажь ему!»
Буратино повернулся к залу.
– Сейчас все будет очень готичненько! – заверил он и бросился с кулаками на Арлекина.
В тот же миг Пьеро подхватился на ноги и с грустным воплем: «Господин О’Бас, беспорядок на сцене!» – скрылся за кулисами. Арлекин же, к удивлению Буратино, защищаться не стал. Получив пару ударов, он побежал следом за Пьеро.
Раздалось короткое жужжание, затем резкий стук – непрозрачный занавес из какого-то твердого материала упал на сцену, полукольцом отгородив ее от зрительного зала. Буратино хотел вернуться в зал, но не тут-то было – занавес не поддался ни пинку ногой, ни удару кулаком. Тут что-то обожгло ему затылок, словно огнем, и Буратино рухнул как подкошенный.
– Все-таки дроид, – услышал он над собой зычный голос. – Возьмите это «полено», отнесите в мой кабинет и подвесьте на крюк!
Кто-то ухватил Буратино за ноги и поволок в закулисье.
Вскоре Буратино, подвешенный за подмышки на ремнях и со скованными за спиной руками, висел на крюке в кабинете магистра О’Баса. Магистр горой возвышался над обеденным столом и, ожидая, когда у дроида пройдет паралич, уписывал за обе щеки огромный кусок жареного мяса. Наконец Буратино дернулся раз, другой. Карр О’Бас отер салфеткой жирные губы и бороду. Не спеша поднял массивное свое тело, приблизился к беспомощно висящему андроиду и выудил из кармана его комбинезона паспорт. Кустистые брови магистра взметнулись. Так же неторопливо положил он паспорт на сканнер виртуала, потыкал в сенсоры.
– Липовый человечек, – произнес он. – Скажи магистру Карру О’Басу, кто тебя создал?
Буратино зажмурился, вызвал в памяти нужные логи и жалобным голосом рассказал магистру историю своей невеселой жизни в Чикаго-8. Магистр не перебивал, кивал благосклонно, но вдруг рявкнул:
– Ты мне, магистру, врать будешь, бесчувственная кукла?
– Ржунимагу, пэтэушнег, – возразил Буратино.
Магистр снова вскинул брови.
– Великий мастер, вижу, тебя создал. Ну-ка, посмотрим, что у тебя внутри.
С этими словами магистр вынул откуда-то из-под стола прибор генетического экспресс-анализа. Вколол иглу в шею Буратино, взял пару миллилитров крови.
В ожидании результатов анализа магистр пил вино и закусывал яблоком. Густой аромат вызвал у Буратино голодную икоту.
– Отсыпь, а?
Карр О’Бас пропустил просьбу мимо ушей. Он хмурился, он сопел, он чесал свою рыжую бороду, глядя на экран анализатора.
Наконец он заговорил совсем другим тоном:
– Я не желаю тебе вреда, малыш. Я вообще сочувствую дроидам. Тем более сочувствую таким совершенным творениям, как ты. Но посуди сам, закон есть закон. А по закону неучтенному дроиду, да еще запрещенной модификации, одна дорога – в печку. Мое сердце обливается кровью. Но если ты признаешься, кто твой создатель, я, так и быть, тебя отпущу. Даже верну документы. Соглашайся же скорее, малыш Буратино!
– Убиццо апстол, – пробормотал Буратино. – Как я могу тебе, мясоед, рассказать, кто меня создал, если Карло мне это запретил?
– Карло? Уж не Карло ли Шаманщик? – вскинулся Карр О’Бас. – Так должен тебе признаться, малыш Буратино, что Карло мой лучший друг, во всем Детройте-2 нет у меня другого такого друга!
Он подскочил к Буратино и снял его со стены. Освободил от наручников и усадил за стол.
– Ешь, ешь, милый Буратино! Насыщайся. С твоим двойным метаболизмом тебе требуется много
