15
— Я понимаю, это своего рода идеал… — проговорила она в раздумье. — Дети в качестве идеала, как правило, выбирают какого — то конкретного человека. Вот почему они обычно так хотят стать железнодорожниками, летчиками, космонавтами… А впрочем, кем они только не хотят стать!..
Воцарившаяся в купе тишина и его помрачневшее лицо снова обеспокоили ее. О чем же с ним говорить, если буквально все действует ему на нервы?
— Он погиб, — глухо произнес полковник и, помолчав, продолжал: — Не знаю, удалось ли мне стать хоть немного похожим на него, но, принимая решение остаться в армии, я думал именно о нем… Он пал в бою, выполняя свой патриотический долг… Понимаете, с того момента, когда я надел форму, мне частенько приходилось слышать от командиров высокопарные речи о воинском долге и чести нации. Но вот началось восстание, и многие из них, казалось, забыли то, о чем говорили еще вчера. А этот офицер о долге и чести нации говорил мало и неохотно, зато сражался и погиб как настоящий герой. Не уверен, поймете ли вы меня…
— Я вас очень хорошо понимаю…
— Даже если вы говорите это из вежливости, я очень благодарен вам…
— И вовсе не из вежливости, — перебила она его довольно резко. — Просто в моей жизни было немало печального, и, когда я вспоминаю об этом, у меня начинает щемить сердце.
Она заметила, что он успокоился, и искренне обрадовалась: может, хоть теперь он немного приободрится? Но когда он снова заговорил, голос его звучал по — прежнему уныло:
— Если на вашу долю выпало так много страданий, то вы действительно меня хорошо понимаете… А что, собственно, с вами произошло?
— Не будем об этом… — холодно произнесла она. — У меня сил не хватит, чтобы обо всем рассказывать…
Мария думала, что теперь ей уже не дадут никакого задания. Недаром надпоручики на прощание запретили ей обращаться с этой просьбой к старому Мего. А впрочем, она бы и не пошла к нему потому что стыдилась своего необдуманного поступка. И потом, неизвестно, что наговорили Мего о происшествии в «Симфонии» надпоручики. А разве она виновата, если у нее сдали нервы? Хорошо, конечно, рассуждать, что ничего страшного не произойдет, если какой — то ловелас схватит ее за руку, но на деле… Нет, Мата Хари из нее не получится. Она для этого не создана… И все — таки по ее вине оказалось невыполненным задание командования…
Орфанус и Голомани пришли к ней, когда она совсем перестала ждать. И вели они себя так просто и естественно, будто никогда с ней не ссорились, а только не поняли друг друга. Мария еле сдержалась, чтобы не подпрыгнуть от радости и не броситься обнимать их, когда Голомани объяснил, зачем они пришли…
— Командование считает, что это задание можешь выполнить только ты, Ксения, — сказал Голомани, и его мальчишеское лицо стало серьезным и сосредоточенным. — Тип, с которым тебе предстоит познакомиться, является начальником секретариата местной СД. Через его руки проходит все… Это очень жестокий, опасный человек… Но ты должна перехитрить его… — И он пристально посмотрел на девушку.
— Ну, не подведешь нас на этот раз? — спросил Орфанус, почему — то сделав ударение на местоимении.
— Не подведу, — пообещала она.
С оберштурмбанфюрером СС Рольфом Адриани, который выдавал себя за представителя торговых фирм рейха, Марию познакомил все тот же пан Янега, по — прежнему корректный, гладко выбритый и улыбчивый. Помня наставления Орфануса, она сразу постаралась дать понять эсэсовцу, что он произвел на нее впечатление, однако тот, казалось, этого не заметил.
Правда, он танцевал с ней раза три, но вообще — то больше интересовался деликатесами, подаваемыми к столу. Глядя на его стройную фигуру, трудно было поверить, сколько способен съесть за один присест этот чистокровный ариец.
Чтобы обратить на себя внимание немца, Мария принялась доверительно рассказывать ему о своих злоключениях в этой гостинице месяца полтора назад. Немец сразу оживился.
— Ах, этот доктор Божик… — рассмеялся он. — За то, что вы не дали спуску этому проходимцу, милая фрейлейн, я поцелую вашу ручку… — И он церемонно приложился к ее руке.
— Вы его не переносите? — вскинула вверх брови Мария.
— Да как вам сказать? Я ничего не имею против него лично, но его коммерческие операции…
— Не понимаю…
— Постараюсь вам все объяснить. Видите ли, фрейлейн, рейх прилагает огромные усилия, чтобы спасти Европу от большевиков… А в это время ваши люди, сбитые с толку красной пропагандой, вонзают нам нож в спину. Но не будем касаться этого щекотливого вопроса.
— Пан Адриани…
— Итак, вернемся к доктору Божику. Он сосредоточил в своих руках огромную власть. Однако, вместо того чтобы заботиться о благе государства и оказывать помощь рейху, он печется о собственном кармане… Ваши люди не могут не знать об этом, но ничего не предпринимают. Впрочем, у вас каждый, кто занимает солидную должность, начинает грести в свой карман.
— Но они же в таком случае нарушают словацкие законы!
— Видимо, фрейлейн, вы в этих вещах совсем не разбираетесь.
— Так объясните мне, в чем, собственно, дело. Я с удовольствием вас послушаю.
— Пойдемте лучше потанцуем.
— Нет, — заупрямилась Мария, памятуя о том, что мужчина, вразумляющий, как ему кажется, глупую женщину, которая слушает его пусть с притворным благоговением, в любом случае ощущает свое неоспоримое превосходство и в конце концов начинает испытывать интерес к самой женщине, — если я не в состоянии понять ваши теоретические объяснения, попытайтесь сделать это на конкретном примере. — И она повторила услышанные ею здесь же обрывки разговора о сигаретах и автофургонах.
Мнимый представитель торговых фирм рейха победоносно ухмыльнулся и начал терпеливо объяснять непонятливой фрейлейн смысл торговых афер Божика. Она в свою очередь добросовестно пересказала ему двусмысленные сентенции доктора Божика об упаковке, но они, как и предполагала Мария, не заинтересовали Адриани.
Закончился вечер довольно неопределенно, не внеся никакой ясности в их отношения. Адриани так и не предпринял попыток поухаживать за ней. Ничего не сказал он и пану Янеге. И тогда Мария поняла, что необходимо набраться терпения.
Тем более неожиданным показалось ей приглашение Адриани, вскоре переданное им все через того же пана Янегу. Следом за ним примчались в «Симфонию» и переодетые в штатское надпоручики.
— Клюнул все — таки! — с удовлетворением потирал руки Орфанус.
— Ради бога, будь благоразумной и осмотрительной, — наставлял ее с серьезным видом Голомани. — Теперь все зависит от тебя…
Марию беспокоило, что эсэсовец пригласил ее в какой — то неприметный ресторанчик на Длоугой улице, да еще под вечер.
— Куда же я пойду потом? — тревожилась она.
— Придется снять для тебя квартирку в Братиславе, — вздохнул Орфанус.
Голомани нервно рассмеялся:
— Да неужели вы не поняли, что Адриани строит на этом всё свои расчеты?! — и, обращаясь уже только к Марии, продолжал: — Пойти тебе в Братиславе действительно некуда, а тут комендантский час… Ну, твой «представитель торговых фирм рейха» кавалер галантный… Он, вероятно, пригласит тебя к себе… во избежание неприятностей… И тебе ничего не останется, как принять его любезное приглашение… Вот тогда Адриани в твоих руках и все наши трудности позади…
Но Мария не разделяла его оптимизма. Ей казалось, что тогда — то и начнется самое трудное…
