— Хитроумная свинья! — разгадав коварную мою ловушку, взревел рыцарь, возобновляя погоню.
Подземные черви! Не вечно же мне бегать! Я уже задыхаться стал и серьезно задумался о том, что пора, наверное, бросать курить. Надо было что-то делать. Этот броненосец хоть и обладал исключительными боевыми навыками, но умом явно не блистал. Учитывая успех предыдущего маневра, я пулеметной очередью выдал:
— Сзади! Сбоку! С другого бока! Обернись! Молоко убежало! Не наступи в коровью лепешку! Ай-ай, какая ракета с атомной боеголовкой на нас летит!
— Каракатица справа по борту! — поддержал меня Карась.
Рыцарь затоптался на месте, недоуменно оглядываясь во все стороны попеременно.
— Слушай мою команду: смирно! — довершил начатое товарищ комиссар.
— Прекратите отвлекать! — взмолился рыцарь. — Невозможно работать!
— А чего ты за мной гоняешься? Не объяснил толком ничего, сразу накинулся! Может, быть, я вовсе не бес оперативный сотрудник Адольф? Кстати, откуда ты мое имя узнал?
— Как — не Адольф? — удивился рыцарь. — Не Адольф? А имя твое мне начальство сообщило… Или не твое? То есть… Опять путаница!
— Товарищ, — проникновенно начал комиссар Огоньков, — каноны революционной законности не допускают самосуда. Изложите свои претензии к товарищу боевому комиссару в письменном виде и передайте на рассмотрение.
Рыцарь снял шлем. Белокурые волосы рассыпались по сверкающим наплечникам. Голубые глаза недоуменно вытаращились на Огонькова.
— Ты бы, братишка, представился для начала, — предложил Петро, незаметно снимая с себя и накручивая на кулак флотский ремень с тяжелой пряжкой. — Имя, звание, возраст, семейное положение…
Рыцарь тряхнул белокурой головой.
— Имя мое — Витольд Благородный, — торжественно выговорил он. — Звание — боевой серафим- мечник. Светлый рыцарь-паладин.
Он сорвал с себя плащ — и белоснежные крылья взметнулись за его спиной.
— Акульи потроха! — ахнул Петро.
Товарищ комиссар Огоньков дал себе пощечину и убеждающе забормотал:
— Я материалист! Я материалист!
Н-да… На мое признание они реагировали сдержаннее. Ну что ж… Таковы люди — им гораздо легче поверить в беса, чем… А, ладно, не об этом речь. Постойте, постойте… Это что же у нас получается?
— Так я и знал! — вырвалось у меня. — Идиотский «Некрономикон»! Дурацкий выплеск темной энергии! Кретинские датчики! Тебя послали меня перехватить?
— Перехватить беса Адольфа и помешать ему творить козни против рода человеческого, — отчеканил серафим-мечник и тут же спохватился: — Так что же, ты и есть Адольф? То-то я гляжу — рога! У-ух! — Он снова схватился за свой меч.
— Ну тихо! Тихо! — воскликнул я. — Может, Адольф, может, и не Адольф. Как угадаешь? Ты ведь не хочешь казнить невиновного?
— Строжайше запрещено, — подтвердил Витольд Благородный. И задумался. — С другой стороны, хороший бес — мертвый бес! — Он опять обрел уверенность и крепче сжал меч. — Готовься к смерти, отродье!
— Не подскажете, сколько сейчас градусов ниже нуля? — быстро нашелся Петро.
Серафим вздрогнул.
— Опять! Хватит! — жалобно попросил он. — Не сбивайте меня с толку! О, глупые люди, я ведь для вас стараюсь!
Глупые! На себя посмотрел бы. Я лихорадочно соображал. Так, так… Слабоумный благородный серафим. Не лучший противник. Но и не худший, конечно. Хуже было бы, если бы против меня послали не этого железного мастодонта, а ангела-спецагента.
Ну немного поднапрячь мозги…
— Послушай! — начал я. — Ты выполняешь задание?
— И выполню! — поспешно выпалил серафим.
— Допустим, я на самом деле тот, кто тебе нужен…
— Что-о?!
— Я сказал: допустим! Я же сказал…
— Ладно, ладно… Говори дальше, низкое создание.
— Допустим… допустим, что я на самом деле бес Адольф. Исчадие ада, отродье преисподней, низкое создание. Но ведь я тебя спас от нападения нечисти! Я их прогнал, так или не так?
— Так… — напрягся Витольд.
— Выходит, я совершил благородный поступок? Выходит или не выходит?
— Выходит…
— И это несмотря на то что я, по твоим словам, бес, бесчестный каверзник. Какой бы я ни был, но я тебе помог. Правильно?
Светлый рыцарь напряженно следил за ходом мысли, тер стальной перчаткой лоб.
— И как можешь ты, Витольд Благородный, боевой серафим-мечник, Светлый рыцарь, на добро отвечать злом? — пафосно закончил я.
— На добро злом? — встрепенулся Витольд. — Никогда! Я сам себя зарублю, если только допущу малейший проблеск мельчайшей мысли…
— А ты именно на добро именно злом и пытался ответить, — заключил я, втайне надеясь на то, что серафим прямо сейчас поступит так, как и обещал: тут же зарубит самого себя.
— Я?! Никогда!
— Свидетели? — возвысил я голос.
— Да! Да! — загомонили Карась и Огоньков. — Было дело! На такое добро и таким злом! Позор!
Серафим побагровел.
— Никто не смеет обвинять Светлого рыцаря в бесчестье!
— Ну заруби нас! — отчаянно крикнул я, несмотря на протестующую жестикуляцию Петро и комиссара. — Заруби, гад! И покрой собственное преступление против морали и совести… еще большим преступлением. Руби!
Руки серафима Витольда бессильно разжались. Меч беззвучно рухнул в снег. Светлый рыцарь обвел присутствующих жалобным взглядом. На мгновение мне показалось, что он сейчас расплачется.
— Да я ж… на добро злом… — промямлил он, совершенно угасая. — У меня благородство в крови…
— А ежели благородство… — начал было Карась, но я прервал его, категорическим жестом указав: молчи!
Серафим, убитый горем, присел на корточки и, обхватив руками белокурую голову, раскачивался, мыча что-то тоскливое. Кажется, он полностью уверился в том, что безвозвратно запятнал свою честь, и все еще колебался относительно идеи о немедленном харакири, не видя иного способа смыть позор. Подлить, что ли, масла в огонь, добавив, что зафиксировал его падение не кто-то там, а настоящий бес? Я, конечно, человеколюбив, но сотрудников конкурирующей организации не перевариваю органически. Пусть, орясина, помучается, глядишь, и правда совершит у всех на глазах акт показательного самоубийства…
Но только я открыл рот, как комиссар Огоньков завопил:
— Я придумал!
— Что придумал? — живо заинтересовался Карась.
— Я придумал, как все уравновесить, — с достоинством сказал комиссар. — В общем, так. Адольф выручил Витольда, а Витольд за это отпустит Адольфа восвояси. И честь спасена!
— Нет, не могу… — уныло проговорил Светлый рыцарь. — Я лучше покончу с собой… и с бесом заодно, но задание все-таки выполню.
Этот вариант мне понравился. С тем только условием, что Витольд начнет осуществление своего плана с самого себя.
— Да нет, не совсем отпустить! — воскликнул товарищ Огоньков. — А как бы… дать ему фору! Ну,
