Тогда папа учился в институте, и звали его не Сергеем Васильевичем, а Сергеем, Серёжей, и даже Серёжкой. После второго курса он вместе с товарищами поехал в Красноярский край убирать хлеб на целине.
Папа, то есть Сергей, жил вместе с десятью товарищами в глинобитной мазанке, одиноко белевшей на пологом склоне. Рядам с мазанкой были построены два крытых соломой навеса. Всё это называлось: «Полевой стан Кара-Сук».
Больше кругом ничего не было. Только степь и горы. На горах по утрам лежали серые косматые облака, а в степи стояли среди колючей травы горячие от солнца каменные идолы и странные синие ромашки. Среди жёлтых полей ярко зеленели квадраты хакасских курганов. В светлом небе кружили коршуны. Их распластанные тени скользили по горным склонам.
По ночам ярко горели звёзды.
Но однажды из-за горы, похожей на двугорбого верблюда, прилетел сырой ветер, и звёзды скрылись за глухими низкими облаками.
В эту ночь Сергей возвращался с соседнего стана. Он ходил туда
с поручением бригадира и мог бы там заночевать, но не стал. Утром к ним на ток должны были прийти первые машины с зерном, и Сергей не хотел опаздывать к началу работы.
Он шагал прямиком по степи. Пока совсем не стемнело, Сергей видел знакомые очертания гор и не боялся сбиться с пути. Но сумерки сгущались, и горизонт растаял. А скоро вообще ничего не стало видно, даже свою вытянутую руку. И не было звёзд. Только низко над землёй в маленьком разрыве туч висела едва заметная хвостатая комета. Но Сергей увидел комету впервые и не мог узнать по ней направление.
Потом исчезла и комета. Глухая тёмная ночь навалилась, как тяжёлая чёрная вата. Ветер, который летел с северо-запада, не смог победить эту плотную темноту, ослабел и лёг спать в сухой траве.
Сергей шёл и думал, что заблудиться ночью в степи в сто раз хуже, чем в лесу. В лесу даже на ощупь можно отыскать мох на стволе или наткнуться на муравейник и узнать, где север и юг. А здесь темно и пусто. И тишина. Слышно лишь, как головки каких-то цветов щёлкают по голенищам сапог.
Сергей поднялся на невысокий холм и хотел идти дальше, но вдруг увидел с стороне маленький огонёк. Он горел неподвижно, словно где-то далеко светилось окошко. Сергей повернул на свет. Он думал, что придётся ещё много шагать, но через сотню метров подошёл к низкой глинобитной мазанке. Огонёк был не светом далёкого окошка, а пламенем керосиновой лампочки. Она стояла на плоской крыше мазанки, бросая вокруг жёлтый рассеянный свет.
Дверь была заперта. Сергей постучал в оконце и через несколько секунд услышал топот босых ног. Звякнул крючок и скрипнули старые шарниры. Мальчик лет десяти или одиннадцати, в большом, до колен, ватнике, взглянул снизу вверх на Сергея.
– Заблудились?
– Мне надо на полевой стан Кара-Сук, – сказал Сергей.
– У Княжьего кургана? Это правее, километра три отсюда. А вы не здешний?
– Будь я здешний, разве бы я заблудился? – раздражённо заметил Сергей.
– Случается… – Мальчик переступил с ноги на ногу и неожиданно спросил:
– Есть хотите?
– Хочу.
Мальчик скрылся за скрипучей дверью и сразу вернулся с большим куском хлеба и кружкой молока.
– Там совсем темно, – объяснил он, кивая на дверь. – Лучше здесь поесть.
– Ты, что же, один здесь?
– Не… Я с дедом. У нас отара здесь. Совхозные овцы.
– Значит, пастухи?
– Дед мой пастух, а я так… Я на лето к нему приехал. Из Абакана.
Сергей сел в траву, прислонился спиной к стене хибарки и принялся за еду. Мальчик сел рядом.
– Джек, иди сюда! – негромко крикнул он и свистнул. Откуда-то из темноты появился большой лохматый пёс. Он обнюхал сапоги Сергея, лёг и стал стучать по земле хвостом.
– А зачем у вас лампа на крыше горит? – спросил Сергей, прожёвывая хлеб.
– Да так, на всякий случай. Вдруг заплутает кто… А в степи ни огонька.
– Спасибо, – сказал Сергей, протягивая кружку.
– Может, ещё хотите?
– Не надо…
Сергей не стал объяснять, что сказал спасибо не за еду, а за огонёк, который избавил его от ночных блужданий.
Мальчик позвал Сергея в мазанку, но тот не пошёл. Ночь была тёплой, да и спать не хотелось. Мальчик отнёс кружку и вернулся. Они долго сидели молча. Лампа бросала вокруг мазанки кольцо рассеянного света, но мальчик и Сергей оставались в тени, под стеной.
– Ты каждую ночь зажигаешь свой маяк? – спросил Сергей. – Каждую… Только дед сердится, что я керосин зря жгу. Я теперь стал рано-рано вставать, чтобы успеть погасить. Дед проснётся, а лампа уже на лавке…
Мальчик негромко засмеялся, и Сергей тоже улыбнулся.
