Раздалось шуршание, а потом я услышал голос Майи:
— Дамис?! Какие-то проблемы возникли?
— Да. Куда люди обычно ходят на свидания? Куда мне завтра сводить Ванду, чтобы она не скучала?
— Хм, хороший вопрос, — раздалось из трубки, а потом смешок и она пробурчала: — Гера, перестань, дай поговорить, это важно, — и тут же из трубки раздалось взвизгивание и смех. 'Да уж, очень вовремя я позвонил'. — Дамис, а дай мне подумать и, где-то через час я тебе позвоню. Хорошо?
— Хорошо, — с улыбкой ответил я и отключился.
В коридоре открылась дверь, и я поднялся с кресла. 'Наверное, разбудил Ванду'.
— Дамис?! — тихо позвали из-за двери и я улыбнулся.
— Я тебя разбудил моя хорошая? — спросил я, открывая дверь.
— Я не помешаю тебе? Ты один здесь? — стеснительно спросила она.
— Конечно один, — я широко открыл дверь, пропуская её в зал.
— Я думала, что ты уехал на всю ночь, а проснувшись и услышав непонятные звуки, испугалась, — застенчиво ответила она.
— Прости, что разбудил…
— Наоборот, я рада, что ты так быстро вернулся, — она с улыбкой посмотрела на меня, а потом посмотрела на диван. — А почему ты не ложишься спать?
— Жду важного звонка.
Ванда опять нахмурилась и пробормотав:
— Тогда не буду тебе мешать, — развернулась, направляясь назад в спальню.
— Ты никогда мне не помешаешь, — обхватив ей за талию, я развернул её к себе и улыбнулся. — Наоборот буду рад, если ты составишь мне компанию.
— Правда? — она с надеждой посмотрела на меня и улыбнулась.
— Угу, только думаю, что здесь будет не совсем удобно ждать и тебе надо лежать, чтобы не сильно напрягать ногу, поэтому предлагаю переместиться в спальню. Ты не против?
— Нет!
— Вот и хорошо, — я подхватил её на руки, и понёс в спальню. Уложив на кровать, я укрыл её одеялом и спросил: — Ничего если я прилягу рядом или мне, как другу место в кресле?
— Ложись, — она расплылась в довольной улыбке и похлопала по кровати.
Сняв с себя футболку, я бросил взгляд на Ванду и, увидев, что на щеках опять появился румянец, решил брюки не снимать. 'Со стриптизом тоже перебарщивать нельзя, чтобы не пугать её' — решил я, ложась рядом с ней. Хотелось прижать её к себе, как на озере, но кровать была большой, и было бы странно, если бы я начал жаться к ней.
— Надеюсь, Зоя не очень расстроилась, что ты так быстро покинул её, — со вздохом сказала она, но интонация голоса говорила об обратном, и я изучающе посмотрел на неё.
'Хм, мне кажется или проскальзывают нотки ревности? Она что подумала, что я уехал к своей девушке? Очень интересно'. Я всегда считал ревность хорошим стимулом в отношениях, но использовать этот приём с Вандой не хотелось. 'Не факт, что с ней этот номер пройдёт, или вообще не настроит её против меня. Лучше сразу рассказать'.
— Совсем не расстроилась, — с улыбкой ответил я. — Наоборот обрадовалась, а когда приехал её жених, вообще полностью потеряла ко мне интерес.
— Жених?
— Да, мой лучший друг жениться на девушке из России, и я приехал сюда, чтобы как раз уладить пару вопросов с её отцом.
Ванда уже не скрывала своей радости, и широко улыбнувшись, сама придвинулась ко мне.
— Ты молодец, что помогаешь своему другу. Я рада за него и за Зою! — довольно произнесла она.
'Точно ревновала и, наверное, надумала себе черте что, когда я уехал. Хорошо, что я быстро вернулся и нечаянно разбудил её' — обнимая её и прижимая к себе, подумал я.
— Быстро залазь под одеяло, — скомандовала Ванда, и я удивлённо посмотрел на неё, меньше всего ожидая этого. — Удивляюсь я тебе и Майе, где вы летом там умудряетесь замёрзнуть, что у вас кожа холодная.
— Эээ, это особенность нашей семьи, — сказал я, понимая, что надо хоть как-то объяснить это. — Понимаешь, есть люди, у которых нормальная температура тела не тридцать шесть и шесть, а например тридцать семь и два, а в нашей семье температура тела тридцать пять и восемь, и на самом деле я не сильно мёрзну, но всё равно спасибо, что разрешила укрыться.
'Грех не воспользоваться приглашением, и очень надеюсь, что она удовлетвориться объяснением и не захочет мне самостоятельно померить температуру тела, а то я буду смотреться очень бледно, когда градусник остановится на температуре тридцать пять градусов'. Но Ванду, похоже, устроило такое объяснение и, прижавшись ко мне, она затихла.
Ощущая тепло её тела и запах, я закрыл глаза, наслаждаясь этим. 'Как же хорошо! Может, стоит потихоньку действовать? Маленькими шажками'. Осторожно начав водить кончиками пальцев по её плечу, я произнёс:
— Я кстати тебе рассказал про свою семью, а ты мне ничего про себя не рассказываешь.
— Нечего рассказывать, — вздохнув, ответила она и как-то напряглась.
Меня это заинтересовало и, не желая отступать, я спросил:
— Например, где твои родители?
— Дамис история не очень весёлая и поверь, это совсем не интересно.
— Ванда, всё, что касается тебя, меня очень сильно интересует, — повернув голову, я выжидающе посмотрел на неё.
— Даже не знаю с чего начать, — растерянно пробормотала она.
— Сначала, — я сильнее прижал её к себе и подбадривающе улыбнулся.
— Из родителей в живых у меня осталась только мама, а папа умер, когда мне было восемь лет. И после его смерти всё пошло наперекосяк — мама от горя запила и с каждым годом стала опускаться всё ниже и ниже. Сейчас она запойная алкоголичка, которой до меня нет дела, — сказав это, Ванда тяжело вздохнула и замолчала.
— А дальше? Как ты всё это переносила? Как жила эти годы?
— Переносила плохо и тяжело, — тихо ответила она. — Знаешь, лет до одиннадцати — двенадцати я не особо задумывалась над способом нашей жизни, а потом, начав взрослеть, испугалась. Понимаешь, ведь кто вырастает в семье алкоголика? Точно такой же алкоголик, и однажды придя из школы и найдя свою мать в очередном пьяном угаре, я вдруг испугалась, что и сама когда-то буду валяться пьяной на полу так же, как она. В тот момент я поняла, что не хочу такой жизни для себя, и решила бороться. Для начала серьёзно взялась за учёбу, потому что понимала, что без высшего образования не смогу найти достойную работу, а чтобы его получить, надо в школе хорошо учиться, ведь на платное обучение я не могу рассчитывать. Но учёба мне всегда давалась легко, и это было не основной проблемой, — Ванда опять тяжело вздохнула, и я почувствовал, как внутри всё сжимается от жалости к ней. — Мама всё глубже скатывалась в пропасть и перестала даже работать постоянно, зарабатывая гроши сбором макулатуры и бутылок, которые тут же пропивала, а дома есть даже было нечего. Я понимала, что для того, чтобы учиться, мне нужны силы, да и росла я, а соответственно мне надо было одеваться, поэтому пошла ещё и работать. Вот так и жила — учёба-работа, учёба-работа. Но не подумай, я не жалуюсь, — она приподнялась на локоть и посмотрела на меня. — Я всем довольна. Всё у меня получилось, и я даже поступила в Питерский университет, как и планировала на бюджетное отделение. Через пять лет стану дипломированным специалистом, а потом найду себе хорошую работу, и всё в моей жизни будет хорошо.
Я смотрел на неё и чувствовал гордость. 'Вот откуда в ней эта внутренняя сила. Ей пришлось рано повзрослеть и заботиться о себе. Это мы можем позволить себе не одно столетие валять дурака, и жить в своё удовольствие, потому что у каждого из нас за спиной большой клан, и мы всегда знаем, что нам помогут'.
